что стала ещё элегантнее. Лицо всегда немного надменное и оттого ещё более прекрасное. Так смотрят идолы, что ждут подношений. Им плевать, что они давно выставлены в музее, никто им не поклоняется, а лишь глупый посетитель пройдёт мимо, не останавливаясь, и хрустнет сочным яблоком, брызгая слюной на стекло соседней витрины с экспонатом. Они видели мир, когда он был ещё юн и ходил в ползунках под столом давным-давно забытого бога. Конечно, он хотел, чтобы замужество её испортило. Чтобы она стала обрюзгшей и рыхлой. Как большинство однокурсниц, демонстрирующих фотографии своих личинок на просторах Фейсбука. Как его собственная жена, превратившаяся в снежную бабу, даром что нос не морковка, но также краснеющий на морозе.
– Выглядишь устало. Но зимой всегда так, – шептали её губы, вынырнув из пенки капучино. – Когда я была маленькой, мне всегда казалось, что везде так – длинная-предлинная зима и короткое как кинжал убийцы жаркое лето.
– Решила вернуться? – как же ему хотелось, чтобы у него было то, что называется покерфейс, равнодушное ко всем и всему. Но голос предательски дрогнул.
– Нет, проездом. Родители говорят, дядя плох. Надо навестить, – она смущённо провела рукой по бесконечно длинным волосам. Казалось, это было сто лет назад: душная аудитория, все ёрзают, отсчитывая минуты, а он еле дышит, падая взглядом в волну длинных жёстких волос. – Знаешь, есть в этом что-то странное. Не верю во все эти суеверия. Но род, кровь – наверное, это же не просто так. Наверное, должно же хоть что-то значить.
Она пожала плечами. Всегда с ней так: не поймёшь, серьёзно или насмехается.
Познакомились, думал, глупая девочка из Якутска, что ты знаешь о столичной жизни. А сам не понял, как нырнул и утонул в этих миндалевидных глазах-омутах. Так и теперь. Вовсе это не она, другая женщина в другой жизни жёстко и резко сказала «нет, ты не якут, чужой, а значит, мы всегда немного враги». Это звучало насмешкой над рафинированностью москвича, что сам считал всех не жителей столицы людьми второго сорта. Это он может и должен выбирать из бесконечной вереницы наивных девочек-провинциалок, что хотят закрепиться и пустить корни в столице, как тонкий росток берёзы в козырьке подъезда.
Мерзлота выплёвывала кости давно умерших зверей с удивительной скоростью. Подумать только, полтора века назад такие находки будоражили умы. Всего-то было найдена пара каких-то костей. А теперь землю рвало этими древними тварями. Что ни день – очередной звонок о находке с живой кровью. И очередной раз окажется, что это лишь останки тканевой жидкости. Дух шерстистого мамонта смеялся над людьми. Такое же мучительное чувство испытывали археологи, находя египетские пирамиды, разграбленные кочевниками-арабами: казалось бы, открытия лежат – только руку протяни, а по факту – пыль времён и тлен.
– Сам же говоришь, получилось выделить ДНК из митохондрий мамонта. Скоро Якутия вновь станет их родиной. Представляешь, прилетаешь на вертолёте в тайгу, а там громадные мамонты, шерстистые носороги.
