был я.
Мне показалось, что сани уже въехали в деревню. Гул нарастал. Я немного приоткрыл глаза, пытаясь рассмотреть происходящее. Силуэтов становилось все больше и больше. Я точно знал, куда меня везут и зачем. Я был один против всех них… и проиграл. Силы были неравны с самого начала.
Люди верили шаману. Они боялись ослушаться духов.
Я понимал их. Если бы выбор шамана не пал на меня, то я бы не стал оспаривать его слова. Разгневанные силы духов могли уничтожить деревню. Могли наслать на нас проклятье.
Сани подскочили, наехав полозьями на ледяную глыбу. Я больно ударился головой. Со всех сторон доносилось громкие возгласы возбужденной толпы. На лицо падали тени от костров, зажженных по пути моего следования. Гул нарастал и становился нестерпимым. Барабаны и бубны разрывали воздух громкими звуками, соперничая с ревом толпы и завываниями шаманов. Звуки смешивались и адской какофонией наполняли действо, сумасшедшим, нечеловеческим воплем ярости, восторга и безумия.
Каждый держал в руках чашу напитка очищения. Кто-то уже расправился с жидкостью, кто-то, жадно прильнув губами глотал драгоценные капли. Матери поили детей.
Меня ввезли в огромную шаманскую иглу. В центре находился алтарь жертвоприношений, представляющий из себя ледяную глыбу.
Вокруг алтаря полукругом расположились несколько человек, с усердием поддерживающих безумный рев толпы с помощью бубнов. Стоя на коленях, они время от времени припадали к земле, моля духов принять в дар жертву, чтобы через мгновение резко поднять руки к небу и, закатив глаза, биться в конвульсиях в ритм звучащим крикам. Все без исключения были обнажены по пояс и обмазаны кровью животных вперемешку с напитком очищения.
Нанук находился в центре адской оргии. Выстукивая ритм огромным бубном, он метался из угла в угол, словно паук, крадущийся к жертве. Глаза шамана наливались кровью, изо рта брызгала пена, тело билось в конвульсиях. Он кричал, умоляя принять жертву. Остальные вторили ему, стуча в бубны.
Меня водрузили на алтарь жертвоприношений, распяв на глыбе льда. Руки и ноги крепко связали веревками. Я с трудом видел, что происходило вокруг. Мои преследователи покинули иглу. Внутри остался только Нанук и шаманы.
Звуки бубнов вытесняли из головы последние мысли, ослепляя сознание. Руки и ноги затекли настолько сильно, что я не чувствовал их. Голова гудела от ударов.
Я видел, как Нанук вращаясь вокруг своей оси, продолжал выкрикивать мольбы. В его руке появился ритуальный нож. Закатив глаза, он приставил лезвие к левому плечу и, приложив усилие, сделал надрез. По руке потекла кровь.
Шаманы взревели. Шум достиг максимальной точки кипения. Казалось, что сооружение не выдержит адского представления и обвалится под натиском звука. Темп зашкаливал. Я почти перестал понимать происходящие.
Нанук поднял над головой окровавленный кинжал и, издав протяжный звук, похожий на волчий вой двинулся ко мне.
Его
