последнего гомункула, что баскетболист стянет с девушки стринги, даже не потрудившись запомнить какого они цвета. Лично он покупал новые трусы, только если обнаруживал в старых дырку.
– Ладно, возьму тот бюстгальтер и эти трусики.
Девушки шушукались. Послышался шелест пакета. А в следующую минуту на Бося упала их тень.
– Есть что-нибудь на подарок, романтическое, парню?
Бось стащил панамку с глаз и натянул ее на голову. Он оглядел девушек, удовлетворяя любопытство. Та, что имела грудь размера «Д», была стройной, но некрасивой. Вторая была симпатичной, но плоской. В среднем по рынку они были очень даже ничего. Если их разобрать на части, как китайских кукол, и собрать заново, из них получились бы другие две: одна – вполне нормальная девушка, и вторая – полный отстой.
– Он приколы любит?
Симпатичная девушка посмотрела на грудастую. Та покачала головой, затем взглянула на Бося и снова покачала головой.
Не вставая с места, Бось махнул рукой влево, – вот здесь брелки, фонарики, – затем вправо, – здесь сувениры.
Девушки стали рассматривать товар. Минут пятнадцать. Конечно же, сейчас они попросят показать что-нибудь с самого верха, и он возьмет палку, потянется наверх, по пути задевая и роняя другие товары. Затем они захотят что-нибудь такое же, но другого цвета, он нырнет вглубь контейнера, найдет это что-то другого цвета. Потом они попросят показать что-нибудь интересненькое, он покажет им какую-нибудь хрень, хреновее предыдущих. Девушки все это повертят в руках и скажут…
– Мы подумаем.
Бось разложил товар по местам и снова сел. Из-за перегородки показался Коля.
– Сохатый, привет. Разменяешь? – он махнул тысячной купюрой.
Окружающие никогда не называли Бося по имени или по фамилии. А те, кто не учился с ним в школе, наверное даже не знали, что он был Борис а не Бось, и что он Сохов, а не Сохатый.
Бось привык. Ему было все равно.
– Не-а. Торговля с утра слабая.
– Да-а-а. Жара-а-а, – тощий Колька подошел и встал рядом в тень. Он запустил пальцы обеих рук в жидкие волосы цвета сажи, взъерошил их в надежде остудиться, и стал похож на туалетный ершик. – Эти купили че-нить?
– Нет. Постояли, посмотрели и ушли, – Бось сплюнул. – Задолбали такие барышни! Ходят, как в музей поглазеть! Перетрогают все, а потом: «мы подумаем». – Бось тонким голосом передразнил девушек.
– Ага. Но я все равно пихнул им вещей на три тысячи, – Колька самодовольно улыбнулся. Но затем посмотрел в сторону прохода и его улыбка увяла. – Вован идет. Блин, у меня мелочи нет.
Вован собирал дань с подданных, проще говоря, взимал арендную плату за место. Он шел по пингвиньи, переваливаясь с ноги на ногу, тяжело дыша приоткрытым ртом. Каждое утро Вован осматривал торговые ряды, глядя на продавцов, как сюзерен на вассалов, собирал деньги, и на этом его работа заканчивалась.
– Хоть бы у этого «дрыща» тромб оторвался, – шепнул Бось, глядя как он приближается.
Вован, неотвратимый как смерть и налоги, подошел к Босю, утирая лоб носовым платком. Бось протянул тысячу рублей. Вован
