от них плавно растекалось по комнате и, сглаживая все углы и неровности предметов, выставляло их в самом выгодном свете. А возле стола, на комоде, Он заметил книгу её любимых сказок Андерсена, как будто случайно забытую…"
13 апреля, воскресенье
У моей Ируськи есть любимая подруга. Тоже – Ируська12. И тоже актриса. Красивая, как чертовка, и недоступная, как миллион долларов. Фифа с тончайшими запястьями, разлётными бровями и кавказской фамилией, известной в народе вызывающе европейской наружностью её обладателей. Творчество Набокова и двойной эспрессо она глотает с одинаковым аппетитом постоянно растущего интеллекта.
Она меня робеет почему-то.
Не знаю, чем я мог её так напугать, но даже на провокационные расспросы сокурсниц обо мне она всегда отвечает только правду. Портит, словом, мою репутацию. Могла бы и соврать, между прочим. Но на вопрос "Харатьян, ты спишь с Самородским?" она несколько раз прерывисто выкрикивает "Нет!" и надувает пухлые губки, словно в обиде за то, что я их никогда не целовал.
Вдруг позавчера она изловила меня в эфире ночной столицы. За вечер разработала агрессивный макияж и к полуночи скрыла под ним все комплексы и страхи. А также ум, здоровье и маломальский жизненный опыт. В общем, начисто утратила собственную личность и портретное сходство с паспортом. И обновлённая встретила новую ночь с волевой упорностью амазонки.
Чертовка знала, где меня искать. Поэтому сразу пошла по дешёвым кабакам. Есть на Китай-городе одно заведенье, где стеллажи уставлены книгами. Предполагается, что чужой водкой и чужими мыслями из борзописного ширпотреба здесь следует упиваться одновременно. Мы с Женькой любили здесь бывать, хоть при этом тусклом и затабаченном свете так и не смогли прочесть ни строчки.
Позавчера мне не пилось. Мой стакан упал, и у меня даже ничего не ёкнуло, когда пиво бросилось на свободу через его стеклянные стены. Харатьян нашла меня, когда я сидел за столом и мутно смотрел, как хмель утекает, точно годы молодые, в трещину стола. Она подсела, не поздоровавшись, и нагло спросила:
– Ну что – много прочёл?
– Неа, – помотал я головой.
– А что так?
– Если я начну интересоваться тем, что пишут идиоты, у меня не останется времени на мысли умных людей.13
– Жаль. А то я вот тоже зашла книжонку полистать. На ночь.
– Романчик с неприличным названьем?14
Эта ассоциация мне показалась смешной, и Харатьян увидела в ней знак для несдержанных действий.
– Мой неприличный романчик – это ты, Самородский, – сказала она, и провокация искрой пробежала по её зачернённым ресницам.
Я приоткрыл было рот для внеочередной сальности, на которые так горазд, но в самый последний момент вспомнил, что нахожусь на пути к исправлению.
– Забудь, обо мне, уважаемый читатель, – уныло буркнул я, – из
На самом деле – Ирэн, но кого этот пижонистый нюанс интересует! (А.С)
Оригинальная цитата Эрика-Эммануила Шмита. (А.С.)
Оригинальная цитата Владимира Высоцкого. (А.С.)
