что она сейчас скажет.
Волшебство нельзя скрыть. Оно звенит и поет, оно плачет и ранит. Если не питать его, если оставить, оно уходит в глубину земли, в толщу скал, растворяется в песке – но никогда не исчезает.
«Здесь причалили первые корабли, – сказал мне сон. – Здесь была первая битва».
Песня звучала чуть слышно – неразличимое, угасшее волшебство, отблеск звезд на волнах.
– Там их вещи, – сказала Аник и наклонилась над ящиком.
Ключ щелкнул в замке. Джерри откинул крышку, заглянул внутрь и спросил:
– Чьи вещи?
Я жестом показал ему отойти и опустил руки в неслышную песню. Перекладывая содержимое ящика на стол, я чувствовал, как позабытая магия искрами вспыхивает на моей коже, на миг становится громче и утихает вновь. Каждый предмет был завернут в пергамент, и на нем были другие, шелестящие следы – но лишь следы, ни звука, ни искры.
– Здесь раньше жили враги, – объясняла Аник у меня за спиной. – Где-то здесь было их поселение. Говорят, вещи врагов опасно уничтожать, никто не знает, какая магия с ними связана. Все, что в этих ящиках, хранится с войны.
– Что, шестьсот лет хранится? – спросил Джерри.
– Да, – сказала Аник.
Я принялся разворачивать пергамент. Он отходил неохотно, словно не доверял мне, но все же раскрылся. Внутри была флейта, серебристая, тонкая, пронизанная едва приметной нитью волшебства. Мысли разлетелись, словно меня вновь окутал синий дым. Я молча смотрел, как отблески огня блуждают по телу флейты.
– А что это? – Джерри стоял рядом, разворачивал другой сверток. – Похоже на книгу…
Я осторожно опустил флейту на стол и помог Джерри снять пергамент. Под ним оказался свиток, но не книга, лишь один большой лист.
Аник подняла фонарь, и мы расстелили этот лист на столе. Темное полотно и белые точки, сплетающиеся в узоры, рисующие фигуры.
– Звездное небо, – сказал я.
Все знают, что враги поклонялись звездам, даже все их имена – имена звезд.
Я провел руками по звездной карте, пытаясь узнать и понять таящееся в ней волшебство. Аник поднесла фонарь поближе, и я различил знакомые созвездия – подбитую птицу, лодку и серп. Возле каждой звезды была надпись. Я знал эти буквы – каждый волшебник учит язык врагов, чтобы у чужих слов не было над нами власти. Если наши знания верны, я смогу прочесть эти надписи.
Буквы возле ярких звезд были крупнее, и я коснулся небесного серпа, яркой звезды в его рукояти. Ее имя было из четырех букв, и я прочел.
Арца.
12.
Я стояла перед его дверью.
Руки дрожали, спина и плечи превратились в горячую, движущуюся боль, и крылья не закрывались, трепетали от каждого вдоха.
Там, снаружи, закат давно погас, венец победы уже поднялся в черном небе и повернул в сторону запада. Я нарушила обещание, не успела к заходу солнца. Но я узнала все, что смогла, добралась в город сама, никто не заметил меня.
Я
