побежит ли вспятьв каком-нибудь участке провиденье,
и будем ли вне летоисчисленья
свой прежний сон, смущаясь, догонять.
Вот что хотелось на сегодня знать. —
Но здесь меня настигло возраженье:
– Ну вам-то что,
пусть существует где-то
туманная звезда.
Не рыбы вы, чтоб нынешним рискуя,
мчать нереститься.
Нет, и не птицы вы —
в глухую даль
с привычного гнезда стремиться.
Зачем вам дальняя звезда? —
Но тайный глас: «Переселиться!» —
нас заклинал.
Есть среди звезд Желанная Звезда!
1967
Римские элегии
Я помню все – тяжелая сова
огромным глазом медленно взирала,
качался лес, и отблеском металла
посверкивала жесткая трава.
Пиликала неведомая скрипка, дремал телец,
и путник утомленный,
и ветхий дом ладьей златооконной
врезался в ночь, как божеский резец.
Я плакал, спал, кружилась голова,
и стрелки сонные текли за кругом круг,
и демон ночи – черная сова —
всей мощью крыльев мчалась в Бежин луг.
Брат любимый, слышишь ты меня?
Маленький страдалец неутешен,
голый труп качается, повешен.
Весь уж Рим во власти забытья.
Ах, что заготовили – осталось,
выпитого – горестная малость,
нить судьбы – негаданно распалась.
Весь уж Рим во власти небытья.
Милый ангел,
тень моей подружки,
ты лежишь прозрачен и недвижим,
перышки сладчайшие разъяты,
горсткой пепла, пухом серебристым.
Кто же твой доносчик и убийца?
Аргус,
что смотрел ты в рот воды набравши?!
Верный ангел, друг мой ненаглядный.
Где твой взор, хваленный мерзкий Аргус?
Вот повержен, распластан и смят,
милый птенчик как будто уснул,
красных бусинок порван ряд…
Где же друг твой, любимый Катулл?
Десять тысяч стадий меж нас пролегли,
десять тысяч стадий, дюн или ден,
десять тысяч страждущих к лику Земли,
милый птенчик канул, пал, убиен.
Где твой верный ангел, бедный Катулл?
Где твоя веселость, воля, жест?
Милый птенчик канул, почил, уснул,
волчьи стаи бродят Рима окрест…
Клио слепая, ты плачешь навзрыд?
Где твой Флавий Иосиф, где честный Тацит,
где же утро твое, где туманящий день?
Пал трепещущий птенчик, и ранен олень.
Поминания колокол – убиен, убиен,
окровавлено облако, порван шелковый лен.
1968
Церемониал
Глухо в городе. Подвал.
Освешенная котельня,
а над нею параллельно
звездно выстужен провал.
И печей гудящих рокот,
и
