где? – крикнул он, высунув голову в окно двери и не выходя из кабины.
– За кахой подались. Видишь, сидим по уши в воде, – лениво ответил Орлов, прикуривая сигарету. Разговаривать с Тихоном не было никакой охоты: вот-вот должны были подъехать мужики с водкой, придётся тогда и парторгу наливать.
– Собирайся, Колька, поедешь со мной на совещание, – вдруг скомандовал Баторин. – Дело срочное. Тут ты ничего не высидишь.
– Какое ещё совещание? Ты бы других поискал. – Колька ожидал чего угодно, но только не такого приглашения. – Мужики должны подъехать.
– Передовиков, – нетерпеливо перебил его парторг. – От нашего совхоза десять человек затребовано. Разнарядка такая. Значит, десять и доставлю. Не задерживай.
Орлов обречённо вздохнул – этот доставит».
А зачем я написал «разнарядка»? Если написал, значит, в районах и сёлах повсюду мелькает это слово. Разнарядка, разнарядка… Кто же мне рассказывал: 1937 год и разнарядка? Тогда надо было арестовать из Сосновки 12 человек. Арестовали и расстреляли. По разнарядке. Столько не хватало району для полного отчёта по борьбе с вредителями и врагами Советской власти.
Вот тебе и разнарядка… Вздремнуть бы часика два до утра. А до обеда набросаю пару материалов из командировки. По разнарядке.
Получалось, что убивали именно по разнарядке. Что за народ! Пришла разнарядка из района – не хватает 12 человек, нахватали отовсюду эти 12 и увезли. Навсегда.
Теперь Орлова на собрания по разнарядке возят…
– Ты уже всю газету заполнил, через край прёт! Вот почему японцы и живут хорошо, и дольше всех живут? – Возбуждённо говорил мне Барабаш перед обедом, когда я положил ему на стол несколько набросок из командировки, среди которых была заметка о японцах, которых я назвал соседями.
– Другие люди?
– Люди все одинаковы по физической природе. А вот по мыслям… Японцы ни на кого не держат зла! – Заявил ответсекретарь. – На них атомную бомбу, а они – никогда не наносить вред человечеству, а ядерное оружие не производить, не обладать, не ввозить. Если на государственном уровне зла не держат, то человек и подавно.
– Другие люди! – Утвердительно и упрямо повторил я, смотря на Барабаша.
– Что ты заладил: другие, другие. Такие же! – Вспыхнул Барабаш.
– Какие такие же?
– Как все!
– То есть – как мы все, как ты, как я, как наш редактор, первый секретарь райкома? Мы не держим зла, и они не держат зла? Мы живём по сто лет, и они живут по сто лет?
– Что ты конкретизируешь. Я же в общем, – начал сдаваться ответсекретарь. – В пельменную пойдешь?
– Нет, я в «Нептун».
– И что тебя к глухонемым тянет?
– Другие люди, – рассмеялся я, выходя из кабинета…
Как всегда: кусок жареного
