style="font-size:15px;"> Она была стройной, но из-за высокого роста казалась почти худой. У нее были русые локоны (хотя светло-русые ценились бы больше), непримечательные черты лица, довольно твердый подбородок, указывавший на упрямство, которое она редко выказывала, но на которое была вполне способна, и необыкновенно красивые темно-зеленые глаза – на них иногда обращали внимание. Но она прекрасно понимала, что большинство ее знакомых были хорошими людьми, и им хотелось говорить ей что-то приятное.
Кимберли отложила шитье и встала – теперь она смотрела на отца сверху вниз. Рост у нее был пять футов восемь дюймов[3] – она унаследовала его с материнской стороны, – и отец был ниже ее на целый дюйм. Это страшно раздражало графа, и Кимберли иногда пользовалась этим как тайным оружием, получая удовольствие от того, что он злился. Но вообще свой высокий рост она рассматривала как недостаток.
– Я не буду тратить время зря, отец, но не ждите быстрых результатов, потому что я не намерена принять предложение первого же мужчины, которого рекомендуют их светлости. Ведь не вам придется жить с этим джентльменом до конца своих дней, а мне. И если я почувствую, что у меня с ним нет ничего общего, своего согласия не дам.
Граф побагровел еще до того, как она кончила говорить, но Кимберли другого и не ожидала. Он терпеть не мог, когда она выдвигала свои требования и не отступалась от них.
– Как ты рада мне досадить…
Кимберли прервала его:
– Вы считаете? Разве вам не ясно, что мне не нравится здесь жить? Или вы не замечаете этого, как и всего, что касается меня?
Он не ответил – да и что он мог сказать? Он действительно привык игнорировать ее, если только не нужно было от нее чего-то добиться. Сейчас у него даже не хватило стыда, чтобы смутиться. Он что-то пробормотал себе под нос, повторил:
– Изволь не тянуть, – и удалился из комнаты.
Кимберли со вздохом села, но не притронулась к шитью. Теперь, всерьез задумавшись над тем, что ее ждет, она встревожилась. Она поедет одна, чего никогда не делала прежде; ее все время будут окружать незнакомые люди; ей придется выбрать мужа – такого, чтобы он устроил и отца, и ее саму. Это будет труднее всего, потому что она не надеялась получить много предложений – так, одно или два. А ведь это будет человек, с которым ей придется жить всю оставшуюся жизнь.
Глава 3
Меган Сент-Джеймс, уже год как новая герцогиня Ротстон, подняла глаза от письма, которое только что прочла. Вручая ей письмо, муж выразил надежду, что она получит удовольствие от роли свахи. Теперь она поняла его слова, но особой радости не почувствовала.
Она вопросительно взглянула на Девлина, нетерпеливо постукивая ножкой в знак неудовольствия (на тот случай, если вопросительного взгляда окажется мало), и осведомилась:
– Почему искать мужа для этой девицы придется мне, хотя услугу ее отец оказал тебе? Это письмо ведь
172 сантиметра.
