ь тишина. Все ждали, что же ответит очкарик. Даже картежники выглянули из-за занавески.
– Фильтруй базар, очкарик. Так куда ты его послать хочешь? – неожиданно произнес смотрящий хаты – сорокалетний Андрей Кувалов с погонялом Кувалда.
– В баню… – упавшим голосом произнес саратовец, в первый раз оказавшийся на бутырских нарах.
– Баня еще через три дня, – не стал настаивать на сатисфакции мужик, – в баню можно. Правда, лучше бы ты меня в другое хорошее место послал. Я бы не отказался.
– Вы «сеансов» насмотритесь, скоро и телевизор трахнете, – произнес Кувалда, отворачиваясь к стене.
Вся камера тут же взорвалась дурацким смехом. На воле от такой шутки никто бы, наверное, даже не улыбнулся.
В коридоре загремели ключи, и дверь камеры отворилась. Кувалда даже не повернулся.
– Кувалов, на выход, – лениво процедил сквозь зубы конвойный.
Кувалда, не выказывая удивления, неторопливо поднялся со шконки – сохранял достоинство. В камере, как в волчьей стае, только почуют слабость вожака, тут же повиноваться перестанут. А власть свою Кувалда держал железной рукой.
– Стоять, лицом к стене, – скомандовал конвойный.
Андрей Кувалов чуть медленнее, чем следовало, повернулся лицом к шершавой стене, заложил руки за спину. Железная дверь в камеру с грохотом затворилась.
Кувалова конвоировал парень в камуфляже, вооруженный дубинкой и баллоном со слезоточивым газом. Кувалда не спрашивал, куда и зачем его ведут, это одно из главных тюремных правил. За решеткой человек не принадлежит самому себе, куда ведут – туда и пошел, нет выбора.
Наконец конвойный распахнул дверь. За ней оказалось узкое и высокое, как стакан, помещение, всю меблировку которого составляли стол и два табурета, намертво прикрученные к полу. В таких кабинетах проходят допросы или встречи с адвокатами.
Андрей Кувалов опустился на табурет и положил перед собой руки на стол. Не сказав ни слова, конвойный вышел из комнаты.
Несколько секунд спустя дверь отворилась вновь, Кувалда даже не счел нужным обернуться.
– Здравствуйте, – услышал он спокойный мужской голос и тут же почувствовал, что в помещении запахло дорогим одеколоном.
– Здравствуйте, если не шутите. – Кувалда исподлобья глянул на элегантного мужчину в дорогом костюме, темно-синей рубашке и ярко-красном галстуке.
Позолоченные пуговицы поблескивали, отражая в себе лампочки. Лицо мужчины, умное и дородное, показалось Кувалову знакомым, но где и при каких обстоятельствах они встречались, вспомнить не смог. Знал наверняка, что вместе им сидеть не приходилось. Мужчина хоть и не чувствовал себя подавленным в тюрьме, но «домом родным» Бутырку наверняка не считал. Попытки поздороваться за руку не сделал. Взгляд его был немного брезгливым.
– Андрей Александрович, – вкрадчиво произнес он, – я ваш новый адвокат. Зовут меня Святослав Петрович Нардов.
И тут Кувалда припомнил, что уже не раз слышал об этом человеке. Среди бывалых зэков о нем рассказывали чудеса. Говорили, что этому юристу под силу составить любую бумагу. Что даже убийц он умеет вытаскивать под залог. Даже самые безнадежные дела принимали к пересмотру и костили по ним срок в два раза.
– Меня попросили выступить в вашу защиту. Вам платить мне ничего не придется.
– Интересно, и кто же выступил моим спонсором? – удивился Кувалда.
Нардов с глубокомысленным видом воздел глаза к грязному потолку:
– Этот человек не хотел, чтобы прозвучало его имя.
– Тогда и разговор окончен, – резко произнес Кувалов, попытавшись встать из-за стола, но Нардов остановил его взглядом.
– Выбор упал на вас почти случайно. Подошел бы любой смышленый зэк. Я не сказал, что платить не придется вообще. Услуга за услугу. Вы выполните, что я вам передам, а взамен за это я попытаюсь вытащить вас отсюда.
– Что от меня требуется?
Святослав Петрович вежливо улыбнулся, и было в его улыбке что-то неискреннее. Темно-карие глаза покрылись масляной поволокой.
– Буду краток. Завтра к вечеру один из ваших сокамерников должен очутиться в тюремной больнице…
– Это не ко мне, – перебил Кувалов, – лепила решает, кому в больничку закосить.
Кувалда, как смотрящий хаты, знал, что сегодня в больничке уже оказались три вора в законе, значит, готовится толковище. Авторитетам предстоит перетереть и принять решение. Не водку же пить они там станут. Самого Кувалду, ясное дело, никто на подобные мероприятия не приглашал – цветом не вышел.
– Если бы мне был нужен лепила,
