думал, это чувство ушло вместе с юностью и больше не вернется.
Вышло солнце. Поверхность моря вспыхнула, любая мелкая волна прикинулась алмазом; впереди – новое небо и новый мир, новые возможности. Елки-палки, подумал Крокодил, я уже хочу быть местным моряком. Или местным космонавтом. Или… я ведь и тысячной доли не знаю, какие есть дела и профессии в этом мире…
Лодка повернула, солнце зашло за облако, и наваждение пропало. Я отправляюсь неизвестно куда, непонятно зачем, с одной только слабой надеждой: понять, по каким признакам этот мир делит людей на полноправных и зависимых. Я еду, чтобы занять в этом мире достойное место – и заодно выяснить, чего я достоин…
Он снова поглядел на мальчишку, сидящего рядом.
Парень был зелен теперь уже и лицом. Поймав взгляд Крокодила, он дернулся, быстро склонился за борт, и его вырвало.
Сзади засмеялись.
Часа через три, когда у Крокодила зудели от ветра щеки, слезились глаза и трескались губы, впереди показалась полоска земли. Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, устало подумал Крокодил.
Лодка обошла тупой мысок и вошла в бухту. Море здесь было сиреневым, волны поднимались и опадали. На каменном берегу ждал человек в коротких кожаных штанах до колен. Крокодил прищурил воспаленные глаза: мужику было лет тридцать. Вожатый? Тренер? Местное начальство?
Лодка снова сделалась неуклюжей и, просев в воде, развернулась к берегу правым бортом.
– Выгружайтесь, – негромко сказал человек на берегу.
Лодка стояла над глубоким местом, и кромка берега возвышалась над водой сантиметров на тридцать. Претенденты растерялись на долю секунды; первым поднялся красивый парень в рубашке без застежки, с широким воротом. Грациозно прыгнул в море, моментально вынырнул, в два взмаха добрался до берега, вылез и – Крокодил разинул рот – стряхнул с себя воду неподражаемым звериным движением, от головы до пяток. Крокодилу всегда нравилось наблюдать, как отряхиваются собаки, но чтобы такое движение эффективно, да еще и красиво, повторил человек – он не мог представить.
Парнишка – лидер, подумал он, глядя, как другие подростки, осмелев, выбираются из лодки и влезают на берег. Перед начальником удачно пофорсил и товарищам показал, что умеет.
Он перевел взгляд на зеленоволосого рядом с собой. Тимор-Алк чувствовал себя плохо. Крокодил ощущал его запах – запах мальчишеского нервного пота.
Освобождаясь от пассажиров, лодка прыгала на воде, как бешеная. Офицер на корме стоял, картинно уперев руку в бок, и смотрел туда, где в горловине бухты были виден горизонт; хорошо бы очутиться на твоем месте, подумал Крокодил. Ничего никому не доказывать, а просто красиво встать на корме. Вряд ли эта штука так сложно управляется…
Он спохватился, что отстает от прочих, задержал дыхание и прыгнул за борт. Вода оказалась неожиданно теплой. Крокодил с огромным удовольствием поплавал бы, понежился в волнах, но все уже выбрались на берег – и он с неохотой последовал за коллективом.
