эта тема казалась ему очень интересной – как все культуры Зеру объединились одной историей. Как минимум это говорило о переселении древних народов. Как максимум – о гораздо большем. Но все это ни при чем. В конце концов, он ведь не пытался выиграть кошелек теорий. Он лишь утолял любопытство Каликсты.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы рассматривать все варианты. К примеру, смог бы ты создать азот, если бы произвольно закрыл свой разум перед определенными химическими соединениями?
Челюсть Тиона напряглась. Когда он снова заговорил, насмешку в его голосе сменила жесткость:
– Алхимия – это наука. Их нельзя сравнивать.
– Ну, я-то не алхимик, – любезно ответил Лазло. – Вы же меня знаете: мечтатель Стрэндж, голова в облаках. – Он замолчал на пару секунд, а затем добавил с улыбкой: «Чудеса на завтрак».
Лицо Ниро стало каменным. Угрожал ли ему Лазло? Вовсе нет. Он бы ни за что не нарушил тройное обещание, а издевки казались ему нереальными. Лазло уже не младший библиотекарь, уповающий на милость Золотого крестника, а его восхищение талантами юноши давно улетучилось. Тем не менее провоцировать его было глупо. Лазло повернулся к Каликсте:
– Итак, на чем я остановился?
Девушка сверилась с записной книжкой.
– Сплавленные кости истребленных демонов, – подсказала она.
– Точно. Так вот, именно сюда спустились серафимы – или, если точнее, туда, в город, – он указал на Пик и за него. – Там они уничтожили тлетворных иджей, оставив юную и привлекательную расу мужчин и женщин, свободную от врагов, а потом ушли. Прошли столетия. Люди процветали. И вот однажды, как и было предсказано… серафимы вернулись.
Он подождал, пока Каликста все запишет.
– Ладно, – сказала она. – Часть с монстрами ты рассказал, и, полагаю, нечто прекрасное в этом тоже есть. Твое личико, к примеру, если уж не серафимы, – добавила она с дразнящими нотками.
Лазло даже не покраснел. Если Каликста действительно считала его красивым – что казалось очень маловероятным, учитывая его нос, – то за этим все равно не стояло влечение или страсть. Нет, Лазло видел, как она смотрела на Цару, как Цара смотрела на нее, и это довольно точно отображало слово «страсть».
– Но в чем же суть проблемы? – поинтересовалась Каликста.
– Скоро узнаешь, – улыбнулся Лазло, хотя, по правде, и сам до конца не понял эту часть своей дикой и невероятной теории.
Юноша оглянулся. Увидел, что его слушают не только фаранджи, но и жители Невиданного города: тизерканцы, караванщики и старик Ойоннакс – шаман. Они не понимали общего языка, но его голос сам собой привлекал их внимание. Они уже привыкли слушать его сказки, хотя обычно те рассказывались после ужина, когда небо темнело и он мог видеть их лица в мигающем свете костра. Юноша быстро перевел им историю. Эрил-Фейн слушал с лукавой ухмылкой, Азарин тоже. Возможно, она была ему кем-то большим, чем просто заместительницей, но Лазло не мог понять характера их отношений. Их близость была ощутимой,
