потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось отложить» («Воспоминания солдата», с. 315). А вот ещё: «Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Pz. IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство» (тамже, с. 318). С этим утверждением трудно не согласиться: действительно, надо было быть большим «искусником», чтобы умудриться во время боя заехать Т-34 с тылу и в упор поразить его сквозь жалюзи в корме. «На поле боя командир дивизии (прим. автора: 4-й танковой), – продолжает Гудериан, – показал мне результаты боёв 6 и 7 октября… Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь» (там же).
В начале 1942 года Катуков встретился в Москве с наркомом танковой промышленности В. А. Малышевым. Тот спросил о проблемах с Т-34 и КВ. Катуков пожаловался на отсутствие поручней для пехотинцев-десантников и на обручевидные антенны на командирских танках, оказавшиеся прекрасной подсказкой для немцев – по каким машинам бить в первую очередь. Всё. Других жалоб на технику сталинградского производства не было. Впрочем, в ходе описания битвы за Москву упоминаются вышедшие из строя радиостанции, заклинивающие орудия и «давно назревший ремонт». Но ведь речь шла о тяжелейших боях во время самого трудного времени года – то жуткая грязь, то сорокаградусный мороз. Скажем, по словам Э. Рауса, 6-я танковая дивизия Вермахта оказалась к концу года вообще без танков. Имевшиеся у него (и весьма вроде бы надёжные) чешские Pz.35(t) ввиду отсутствия запчастей пришли в полную негодность и их сняли с вооружения («Panzer Operations», с. 88).
17 сентября 1942 года – в разгар Сталинградской битвы и в момент, когда, по мнению М. Барятинского, было достигнуто «дно» в плане качества «тридцатьчетвёрок» – Катуков попал на приём к Сталину. Тот задавал вопросы о различных боевых машинах. Генерал ответил, что «танки Т-34 полностью оправдали себя в боях и что мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжёлые КВ и боевые машины Т-60 и Т-70 в войсках не любят… КВ очень тяжелы, неповоротливы, а значит, и неманёвренны. Препятствия они преодолевают с трудом. А вот тридцатьчетвёрке всё нипочём» («На острие главного удара», с. 172–176). В общем, пожаловавшись на КВ (при ломающем мосты весе, пушка такая же, как и у Т-34: нельзя ли поставить орудие помощнее?..) и Т-60 (бесполезен при борьбе с танками), не сказав ничего хорошего или плохого о Т-70 (войска только начали получать этот новейший лёгкий танк с несколько усиленной бронёй и уже знакомой нам «устаревшей» 45-мм пушкой), Катуков поделился единственной проблемой, касавшейся Т-34 (и, видимо, в целом всех советских танков той поры): как и в начале войны, на большинстве машин не было радиостанций (там же).
Т-34 глазами
