обходя тяжёлых больных на дому, спросила она Катю Игнатову:
– Ну что, Катюша, как мы себя чувствуем?
Не то с укоризной, не то с сожалением Катя коротко покивала, сломленно ответила:
– Вы, я вижу, чувствуете себя ладно. А я… Что я?.. Лежу пеньком. Ну да к чему про меня речи терять? Вы лучше знаете моё положение. Докувыркаюсь ли до нового вашего прихода?
У Таисии Викторовны не поднялась душа разубеждать, что обычно делают врачи в таких случаях, лишь совестливо опустила лицо.
Долгим, благодарным взглядом посмотрела Катя на Таисию Викторовну. Спасибушки, врачея вы наша добрая, что не прибрёхиваете, что не любите финтить-винтить, спасибо за прямоту. Разве с морфия кто да ни будь восстал?
– Хорошо, Таис Викторна, что не сулите золоты горы. С вами можно по правде… Знаете, обида… Зло давит… Ну почё нам дажно правды не сказывают? Лечили, лечили в стационарке… Никакой просветности… Списывают домой. На воздух… На это сим…симпа…ти…чное лечение…
– Симптоматическое.
– О! Оно самое… Какое закомуристое… А нет вправде напрямуху чесануть: лихо край доспелося, не хватает наших мочей вас выздоровить, вот и ссылаем домой домирать… Сгори здеся, в диспансере, нам какой минусяка! Статистику только подгадите. А откинь лыжки дома… Это ж дома! Мы в стороне, а не в бороне. На нас не повесят! Кривая ариф… кривая бухгалтерия… У моих соседев сы́нка учится на врача. Ласковый, заботный. Зря ватлать языком не станет. Я спросила почитать про это моё домашнее лечение. Он и притарань книжищу толще Библии. Оттель я выгребла, на память положила. Для надёжности себе списала…
Она сняла с полочки над головой тетрадь. Прочла:
– «Симптоматическое лечение сводится не только к ликвидации одного тягостного для больного симптома, но и к разрыву цепи взаимосвязанных и взаимообусловленных нарушений в организме, одним из звеньев которой является данный симптом…» Фу, псарня тя прихвати, еле прожевала! В книжке всё ловко, всё ладь да гладь. Да только в себе чтой-то я не чувствую разрыва этой распроклятущей цепи… Как же, жди! Воздух разорвёт, морфий разорвёт… Что ж оне в стационарике не разрывали? Иля дома в чём сподручней? Ой лё… Пока дождь с земли на небо не падывал…
Катя задумалась, отсутствующе вперилась в бледную потолочную немочь.
– Знаете, Таис Викторна… – заговорила, не убирая слабых, покинутых глаз с потолка. – Вы знаете, про что я думаю на отходе?
– Скажешь… узна́ю…
– Про нашу хвалёнку учёную медицину. Вы не подсчитывали, эсколь у нас академиков, профессоров, кандидатов там разных?.. До лешего! Чёрт на печку не вскинет. Брось палку в собаку, а попадёшь в академика. И чем же эта учёная орда пробавляется? Тут тёмный лес… А никакой просветки! Вроде летом и лёд не сушит, и баклушки не сбивает, но и пользы нам, кого боль ломом ломит, ни на грошик. Книжульки лепят, диссертации друг у дружки переворовывают… Ихними кирпичами все склады под верх забиты. Складам горе, а нам вдвоя… Сдвинуться с ума… Чиликают в тех писаниях про
