У меня такое чувство, девчонки, будто я знаю вас целую вечность. Но ведь это невозможно, верно? А следом прокатился зловещий смешок.
– Нет, – прошептала Ханна, пытаясь стряхнуть наваждение. Она давно не слышала этот голос – во всяком случае, он перестал ее тревожить вскоре после возвращения из поездки. Она не могла позволить этому голосу – или чувству вины – снова вторгнуться в ее разум.
Три девушки в теплых куртках North Face и уггах зашли в столовую. По коридору спешила учительница английского с охапкой книг. Ханна рвала фотографию Эли, пока та не превратилась в тысячу клочков. Она с удовлетворением отправила их в мусорную корзину и отряхнула руки. Все. Этой Эли больше нет.
Как нет и настоящей Эли. В чем Ханна нисколько не сомневалась.
7. Кто-то распускает руки
В понедельник вечером Эмили остановила семейный универсал «вольво» на подъездной дорожке владений Роландов и дернула вверх «ручник». Ладони вспотели. До сих пор не верилось, что ей предстоит зайти в дом, где когда-то жили Дженна и Тоби.
В глубине двора темнел огромный пень – все, что осталось от домика Тоби на дереве, когда-то оказавшегося мишенью дурацкого розыгрыша, который лишил Дженну зрения. Во двор выходило большое эркерное окно, через которое Эли и ее подруги от нечего делать подсматривали за Дженной. Эли безжалостно высмеивала Дженну – ее высокий пронзительный голос, бледную кожу, рыбный запах изо рта после бутербродов с тунцом, которые она приносила на обед. Но Эмили и другие девочки даже не догадывались о том, что Эли и Дженну связывает общий секрет: Дженна знала, что у Эли есть сестра-близнец. За это ее и убила настоящая Эли.
Внезапно распахнулась дубовая дверь красного цвета, и на крыльцо выскочила Хлоя.
– Привет, Эмили, заходи!
Эмили робко переступила порог. В доме витал аромат яблок, словно дополняя темно-красно-оранжевую палитру стен; инкрустированные камнями индийские гобелены украшали большое пространство под лестницей. В интерьере царило смешение стилей: кресла от Stickley[35] соседствовали с потертыми диванами родом из шестидесятых и журнальным столиком из единого полотна волнистого клена. У Эмили возникло ощущение, будто она попала в прикольную лавку старьевщика.
Она проследовала за Хлоей в заднюю комнату с высокими, до самого потолка, дверями, которые открывались в патио.
– А вот и наша Грейси, – сказала Хлоя, показывая на детскую люльку в углу. – Грейси, ты помнишь свою лучшую подружку, Эмили?
Малышка издала гукающий звук и снова потянула в рот резинового жирафа. Эмили почувствовала, как что-то поднимается в груди, и испугалась, не готовая это принять. Она спешно затолкала эмоции обратно.
– Привет, Грейс. Мне нравится твой жираф. – Она сжала игрушку, и та пискнула.
– Хочешь подняться ко мне в комнату на минутку? – позвала ее Хлоя с лестницы. – Мне нужно кое-что доделать для собеседования. Грейс побудет в своей
Компания по производству мебели из высококачественного массива дерева, основанная в начале ХХ века американским архитектором Густавом Стикли.
