стиле…
Пролог рывка был бесшумным. Точнее, со стороны советских блокирующих позиций раздавалась дежурная беспокоящая стрельба из стрелкового оружия. Иногда ночь прочерчивали яркие вспышки пулеметных трассеров. К этому фону давно привыкли по обе стороны линии противостояния. Немцы молчали, ничем не выдавая себя. Передовые полки колонн прорыва, числом своим не более нескольких сотен человек в каждом, продвигались в полной тишине. Иногда случайные слепые пули выбивали пробиравшихся по зарослям кустарника к речной пойме гренадеров. Снопами валились в рыхлый ноздреватый снег убитые. Стиснув зубы, оставались лежать раненые, окрашивая снег своей кровью. А цепи в грязно-белых парках с пристегнутыми опознавательными ленточками на рукавах все шли и шли, пригибаясь в невысоком кустарнике. Из темноты вынырнули у самых наспех выдолбленных в насте и земле неглубоких окопов. Обрушивая за собой брустверы из подтаявших днем и снова схваченных морозом ночью кусков льда, хлынули вниз на головы красноармейцам германские пехотинцы. Отчаянно заработали ножи, заточенные саперные лопаты, топоры и приклады. В короткой и яростной схватке передовые части окруженной группировки за считаные минуты захватили линию советских окопов.
Захлебывающуюся скороговорку стрелкового боя и вспышки гранатных разрывов в ночи услышали уже спустя почти час после начала движения. До этого грузовик с пленными двигался с потушенными фарами. Скорость была не быстрее, чем у пешехода. С двух сторон от бортов, спереди и сзади практически вплотную волнообразной массой двигались немецкие гренадеры, увешанные оружием, с заткнутыми за пояса гранатами на длинных деревянных рукоятках. Бой впереди разгорался. Откуда-то сбоку ударили минометы. С грохотом колонну грузовиков и пехоты обогнали танки и самоходки, расшвыривая за собой гусеницами во все стороны мерзлые комья земли. Коротко рявкнула артиллерия. Ей в ответ защелкали с характерным пристуком танковые орудия. Временами от всполохов разрывов становилось светло, как днем.
Грузовик притормозил. Пленные, вжимая головы в воротники, сгорбившись сидели вдоль бортов. Терцев осторожно огляделся по сторонам. Насколько хватало глаз, со всех сторон на них наплывали грязно-белые и серо-зеленые массы, ощетинившиеся винтовками с примкнутыми штыками, автоматами, взятыми на плечи пулеметами, взваленными на спины легкими минометами. Они накатывались на грузовик, обтекали его грозной и длинной шевелящейся змеей и продолжали свое движение вперед. Колонна, в которой они двигались, в бой пока не вступала. В отсвете очередного всполоха Терцев перехватил устремленный на него снизу взгляд майора-артиллериста, которого перед выездом они затащили с собой в кузов и уложили на деревянные доски настила. Сделал отрицательный знак глазами. Тот понимающе кивнул. Пока предпринять что-либо не было возможности…
Колонна между тем свернула на полевую проселочную дорогу. По сторонам за просевшими
