неожиданно полыхнула и встала «тридцатьчетверка». Не видел он и как спустя какие-то мгновенья вспыхнула командирская машина.
– Право сорок, за косогором! – хлестанул по ушам Малеева голос второго взводного. – Справа он, справа, – бей!!!
Укрывшуюся в засаде «пантеру» они увидели слишком поздно. Да ее бы и никто вовремя не увидел. Впрочем, от этого было не легче. Теперь противник точно и быстро расстреливал их в борта из засады. Первая подбитая им «тридцатьчетверка» оказалась обездвиженной сразу. Машина Терцева, хоть и объятая пламенем, вскоре ожила и пришла в движение. Было видно, как, кидая танк из стороны в сторону, с него пытались сбить пламя. Пошедшего с небольшого взгорка полным ходом таранить Терцева «штуга» ни Ветлугин, ни Малеев уже не видели. Ветлугин тянул рычаги, а старший лейтенант отчаянно разворачивал башню, чтобы успеть открыть огонь по «пантере» – туда, куда уже била «тридцатьчетверка» второго взводного. Малееву не суждено было разглядеть, откуда прилетел выпущенный в них снаряд. Перед тем как откатиться за косогор, «пантера» выстрелила еще раз. Слились воедино чудовищный удар, яркая вспышка и смертоносные осколки брызнувшей внутрь брони, ломавшие и корежившие все внутри, включая человеческие тела. Двигатель заглох. Голову оглушенному Ветлугину, которого резким толчком приложило о бортовую стенку, спас танкошлем. Иначе бы она разлетелась вдребезги, как сыпанувшие со щитка осколки контрольно-измерительных приборов, поранивших руки и лицо. Потрескивающие языки пламени лизали башню изнутри, добавляя к удушливой вони пороховых газов сладковатый и отвратительный запах горящей человеческой плоти. Ветлугин попытался развернуться на своем месте, дернул старшего лейтенанта за сапог. Только эту безжизненно болтавшуюся у него над спиной ногу в сапоге и можно было разглядеть сквозь сизые клубы валившего из башни во все стороны дыма. Сержант дернул еще раз – сверху посыпались клочки тлеющего обмундирования и, кажется, куски горелого мяса. Понимая, что вот-вот потеряет сознание от стремительно хватавшего его за горло удушья, Ветлугин толкнул водительский люк от себя. На его счастье, люк распахнулся легко и свободно. Понимая остатками мутившегося разума, что в башне уже никому не поможешь, Ветлугин отчаянным усилием вытолкнул свое быстро слабеющее тело из бронированной ниши наружу и, едва подставив руки, упал лицом в неглубокий снег.
Он не видел, как рядом отчаянно маневрировала, выписывая невероятные пируэты на закопченном снегу, последняя машина их роты. Танк второго взводного, дважды уклонившись от выстрелов «пантеры», показавшейся было опять из-за косогора, заставил огнем своего орудия вражескую «пятерку» на время снова убраться с линии огня. Затем, прикрываясь дымом и корпусами чадящих «тридцатьчетверок», описав дугу, взводный попытался подойти к ним вплотную. Башенные люки на машинах Терцева и Малеева были задраены и так и не открылись. Только с третьего подбитого танка соскочили две фигуры в темных комбинезонах. Выпущенная откуда-то из дымно-снежного марева
