года. Поза, манера речи и жесты её, однако, резко расходилась с этим образом: малышка говорила уверенно, непринуждённо и с какой-то материнской заботой.
– Кто это там выступает? – тихонько поинтересовалась я у стоящей рядом со мной женщины. – Местный вундеркинд?
Дама посмотрела на меня как на душевнобольную и отодвинулась в сторону, не удосужившись ответить. Сзади захихикали. Я обернулась и увидела двух парнишек лет тринадцати. Мы нередко сталкивались с ними на улице, не разговаривали, правда, но в лицо я их знала.
– Ты серьёзно? – насмешливо спросил тот, что пониже и пополнее.
– Она же здесь новенькая, – заступился за меня второй.
– Но она же пришла на её день рождения, – возразил первый.
– Я пришла на день рождения старосты, – на этот раз сама заступилась за себя я.
– Ну, так и! – хором заключили мальчики, указывая в сторону девочки на помосте.
– И что? – не сообразила я.
– Ну, так это и есть староста.
Я пристально посмотрела в лицо сначала одному, потом второму подростку, ища признаки улыбки, но не было похоже, что они дурачатся. Скорее всего, у мальчиков случилось временное помешательство на фоне имевшего место днём солнцепёка. Махнув рукой на полоумных парнишек, я решила по окончании праздника выяснить всё у тёти.
В этот момент девочка на сцене закончила свою длинную, нудную речь, в зале вспыхнул свет и со всех сторон раздались аплодисменты и крики: «Молодца, староста!», «С днём рожденья, староста!».
Решившись на переезд в Крутой Куяш, я пообещала себе отбросить природную рациональность и перестать чему-либо удивляться. Я смирилась с существованием чудовищ, волшебных растений и природных аномалий, вызывающих снег посреди лета, но новое потрясение буквально выбило почву у меня из-под ног: во главе Крутого Куяша стояла маленькая девочка с огромными белыми бантами…
Пить я не умела никогда. Обычно, я впадала в беспамятство уже после первой рюмки и о событиях остатка вечера узнавала только на следующий день со слов остальных участников хмельных посиделок. Но сегодня всё было иначе: я пила и пила, потеряв счёт бокалам с разноцветными веселящими жидкостями, но забвение, необходимое мне в тот момент, как гроза в затяжную засуху, никак не наступало. Сначала я пьянствовала одна, потом ко мне подсела улыбчивая староста.
– Привет. Ты же Анечка, наша новенькая? – звонким, соловьиным голоском прощебетала она.
– Так точно, товарищ староста! – шутливо отдала честь я. – А вы…
– Меня зовут Бадигульжамал Улзыжаргалова, – кокетливо представилась девочка.
– …
– Можешь звать меня Бадя, и на «ты», – развеселилась староста, видя моё замешательство.
– Отлично, Бадя, за знакомство? – без тени угрызения совести за то, что спаиваю ребёнка, предложила я.
– За знакомство! –
