он все-таки задал этот вопрос вслух, потому что в ответ услышал:
– Какие-то люди из компании «Космос». Ты их знаешь?
Нет, но хотел бы узнать. Что-то подсказывало Проигрателю, что, если бы он тогда пришел на улицу Труда чуть раньше или имел привычку заглядывать в почтовый ящик при каждом удобном случае, всего этого могло и не быть. Он бы успел на кастинг, прошел на шоу, получил аванс – и стал ждать, на каком испытании он срежется и вернется к себе в жилой модуль, ждать другого такого же случая.
…ждать машины, которая привезет его в коттеджный поселок «Новая жизнь». Кстати, странное название. Двусмысленное какое-то. Понимай, как хочешь.
– Не переживай, Рий Станд, – наверное, что-то такое было написано у него на лице, раз Эль об этом заговорила. – Ты ничего не потерял, не попав на это шоу. Можно сказать, Проигратель только выиграл…
Да уж. Смешно. Он стиснул зубы, чтобы не издать ни звука.
– Их прикрыли после скандала, который разгорелся в прямом эфире, – как ни в чем не бывало, продолжала женщина. – Рухнула декорация. Как раз на участников. Мало того, что все телезрители увидели, что песчаный пляж и море – всего лишь бутафорская голограмма, а за нею – простая бетонная стена, так еще и оборвался силовой кабель и попал прямо на столпившихся перед камерами людей. Трое с ожогами в больнице, еще пятеро получили травмы различной степени тяжести, а один скончался на месте. Сварился от высокого напряжения. Представляешь? И это засняли в прямом эфире – от неожиданности оператор забыл выключить камеру.
Он представлял. Еще как представлял. И единственная мысль, которая мелькнула в голове, была: «Я. На его месте должен быть я!»
Почему все так случилось? Да, он остался в живых, но что лучше? Быстрая, хоть и весьма болезненная смерть под камерами – или ожидающая его жизнь, полная неизведанного и, возможно, опасного?
– Так что ты ничего не потерял, – ухоженные ноготки опять скользнули по его новой коже. – Наоборот, приобрел…
Его всего затрясло от нервного смеха, который тут же перешел в стон боли. Внутренности скрутило в огненный жгут, мышцы на лице заболели так, что он взвыл.
– Осторожнее! – ворвался в уши новый голос. Мужской. Незнакомый. – Подождите!
К руке опять прижался шприц.
– Нет!
– Да, – его прижали к кушетке. – Это обезболивающее.
– Пошел на… – дернув рукой, он вслепую попал по кому-то, услышав звяканье. – Не трогайте меня!
– Отойдите, – подала голос Эль. – Пусть. Это его выбор. Если ему хочется испытывать всю полноту ощущений, пусть испытывает.
Да, это был его выбор, но правильные в общем-то слова были сказаны таким тоном, что лучше бы его обругали.
– Оставьте меня в покое, – процедил он. – Чего вы от меня хотите?
– Сотрудничества.
– Заставьте!
– Хотите, чтобы мы вас упрашивали, как ребенка? У вас нет выбора. Вы уже здесь. Мы вас просто не отпустим до того, как вы сделаете то, ради чего
