прожаренным мясом. Запахи по-прежнему висели в воздухе, хотя его родственники ушли уже несколько часов назад. Они приехали – и за это он хотел бы быть им благодарным. Они приехали, чтобы встать рядом с ним, чтобы приготовить еду, которая, как предполагалось, должна была насытить душу. Они скорбели о малыше, которого большинство из них никогда не видели…
Он оторвался от семьи, признал Брайан. Потому что у него появилась собственная, которую он создал сам. А теперь то, что от нее еще оставалось, спало наверху. Даррен тоже спал, в нескольких милях отсюда, в тени холма, рядом с бабушкой, которую он так никогда и не узнал.
Брайан осушил стакан и, намереваясь напиться до беспамятства, тут же налил другой.
– Сынок?
Брайан поднял голову. В дверях неуверенно переминался с ноги на ногу его отец. Ему вдруг стало смешно. Какая злая ирония – они поменялись ролями! Он ведь прекрасно помнил, как еще мальцом пробирался на кухню, где за столом сидел отец и судорожно надирался до потери пульса.
– Да, – отозвался Брайан, не донеся стакан до рта и уставившись на вошедшего поверх кромки.
– Ты бы поспал хоть немного.
Он заметил, как взгляд отца метнулся к бутылке и остановился на ней. Не говоря ни слова, Брайан подтолкнул ее к нему. Только тогда он вошел на кухню, Лайам Макэвой, старик в свои пятьдесят лет. Лицо его было круглым и горело нездоровым румянцем из-за лопнувших капилляров, перекрещивавшихся под кожей. У него были голубые глаза мечтателя, которые он передал по наследству сыну, и соломенные волосы, сейчас изрядно побитые сединой. Изможденный и высокий, он больше не казался огромным, крепким мужчиной, каким выглядел в детстве Брайана. Когда он потянулся за бутылкой, Брайан испытал шок. Руки отца очень походили на его собственные, такие же изящные, с длинными пальцами. Почему он не замечал этого раньше?
– Хорошие вышли похороны, – начал Лайам. – Твоя мать была бы довольна, что ты привез его сюда, чтобы он покоился рядом с нею. – Он налил себе на три пальца виски и жадно опорожнил стакан.
Снаружи начался мягкий ирландский дождь.
А ведь они никогда раньше не пили вместе, сообразил вдруг Брайан. Он подлил виски в оба стакана. Быть может, сейчас им наконец-то удастся найти точки соприкосновения. С бутылкой-посредницей.
– А вот и фермерский дождь, как по заказу, – сообщил Лайам, умиротворенный звуками и виски. – Славный мягкий дождик.
«Фермерский дождь». Его малыш мечтал о том, чтобы стать фермером. Неужели он передал эту черту Лайама Макэвоя Даррену?
– Я не хотел, чтобы он был один. Я подумал, что он должен вернуться в Ирландию, к семье, – сказал Брайан.
– Верно. Ты все сделал правильно.
Брайан закурил сигарету, после чего подтолкнул пачку по столу к отцу. А разговаривали ли они когда-нибудь раньше, вот так, вдвоем? Если и разговаривали, то Брайан этого не помнил.
– Этого не должно было случиться, – проговорил он фразу,
