загар. Он точно знал, какой будет ее кожа на ощупь и как она будет пахнуть.
У Бев было маленькое трапециевидное личико и миниатюрная худенькая фигурка. Глядя на нее, сидящую, подобрав под себя ноги, в облегающих клетчатых брючках и аккуратной белой рубашке, было невозможно заподозрить, что она пребывает на третьем месяце беременности.
Брайан пересадил дочь с одной руки на другую, с тревогой спрашивая себя, как отреагирует на нее его беременная любовница.
– Бев?
– Брайан? А я и не слышала, как ты вошел. – Она обернулась, начала было приподниматься и замерла. – Ой. – Кровь отхлынула у нее от лица, когда она увидела ребенка у него на руках. Быстро придя в себя, девушка встала и подала знак двум декораторам, о чем-то спорившим из-за образцов: – Мы с Брайаном хотели бы еще немного обсудить наш выбор. В конце недели я вам перезвоню.
Она поспешно выпроводила обоих, не скупясь на похвалы и обещания. Закрыв за ними дверь, Бев глубоко вздохнула, прижав ладонь к животу, в котором рос ее ребенок.
– Это – Эмма, – представил Брайан.
– Привет, Эмма, – выдавила улыбку Бев.
– Привет, – откликнулась малышка и, застеснявшись, спрятала лицо на груди у Брайана.
– Эмма, хочешь немножко посмотреть телевизор? – Брайан ободряюще шлепнул ее по попке. Когда она в ответ равнодушно пожала плечами, он продолжил, изображая радушие и жизнерадостность, которых на самом деле не ощущал: – В комнате вон там есть большо-о-ой телевизор. Вы с Чарли удобно усядетесь на мягком диване.
– Я хочу писать, – прошептала она.
– Ладно…
Бев сдула челку, упавшую ей на глаза. Она решительно не знала, плакать ей или смеяться.
– Я отведу ее, – сказала. Но в ответ Эмма лишь крепче обхватила Брайана за шею.
– Кажется, она выбрала меня, – пожал он плечами и, послав Бев беспомощный взгляд, прикрыл за собой дверь и повел дочку в дамскую комнату по другую сторону коридора. – Ты… э-э… – начал он и смущенно умолк, когда Эмма стянула трусики и присела.
– Я не писаюсь в трусики, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщила она. – Мама говорит, что так делают только глупые и гадкие девочки.
– Ты уже большая девочка, – сказал он, стараясь не психовать. – Очень красивая и умненькая.
Закончив, она подтянула трусики.
– А ты будешь смотреть телевизор? – спросила.
– Чуть попозже. Мне нужно поговорить с Бев. Она очень славная женщина, – добавил Брайан, приподнимая дочку над раковиной. – И она тоже живет со мной.
Эмма несколько мгновений играла со струей воды.
– Она бьется?
– Нет. – Он крепко прижал дочку к себе. – Никто больше никогда не ударит тебя. Обещаю.
Раздираемый противоречивыми чувствами, он пронес ее на руках мимо Бев в комнату, где стояли диван с подушками и большой телевизор на ножках. Брайан включил его,
