аттракцион. За каждым поворотом таблички: перечёркнутые красным крестом голова с распущенными волосами и рядом что-то типа горшка.
– Сначала отрывает волосы, а после подставляется горшок, – переводит Слава, и все взрываются неудержимым хохотом.
Действительно, предупреждали не зря. После стремительного взлёта вверх и ещё более стремительного падения вниз Ина была уже не способна ни на какие, даже самые безобидные, аттракционы.
– Ничего страшного, обошлись валидолом, – утешал сердечник Слава.
– Ничего, – согласилась Ина, – просто узнали допустимые для себя дозы адреналина.
В Лувре Алёна познакомилась с молодым парнем из Сиэтла Джефом и проводила всё последнее время с ним. Он как-то быстро стал своим, сводил их в аквапарк, после него – в ресторан. Дочь на глазах расцветала.
Они не ошиблись с выбором тура: весенний Париж вернул обеим радость жизни. Даже в дождь. «В дождь Париж расцветает, точно серая роза… Шелестит, опьяняет влажной лаской наркоза». Не только М. Волошин, но и многие поэты не уставали восхищаться городом любви.
Тихий мой причал
Песня летит, как птица вдаль.
И где-то там, в тиши лесной,
Стоит у речки синей дом родной…
В августе Ина поехала в родную деревеньку. Отец только что вышел из больницы после инфаркта. Смерть подобралась к нему совсем близко, в чём он признался Ине со слезами на глазах. Она обняла его, и сердце сжалось от боли. Мама старалась угодить ему даже в мелких просьбах, хотя сама от переживаний еле на ногах держалась.
– Папа просит готовить ему каждый день свежие супчики, как в больнице, а я привыкла готовить на три дня, – поделилась она с Иной неразрешимой проблемой. – Иногда он просит борщ, а как его варить на один день?
Ина очень даже понимала маму. В деревне испокон века первое готовили в больших объёмах и не баловали себя разнообразием: щи кислые, борщ или супы из картошки, гороха, фасоли. В больших семьях всё съедалось за день, а в маленьких можно было растянуть дня на два-три. Всё – на вымоченной солонине.
В семидесятых годах появилась вермишель, из которой можно было быстро приготовить молочные супы, а в девяностые годы манной небесной свалились на головы американские куриные окорочка. Последние просто спасли небогатые семьи в городах, а деревня просто обалдела от счастья. Рубить кур для еды, которые несли яйца, всегда было жалко, хотя в детстве Ину всегда выхаживали после болезни куриным бульоном. Его аромат она помнит до сих пор, и с бульоном из «ножек Буша» он не имел ничего общего. Но среднему классу не привыкать, он радовался любому продукту, появившемуся в магазине.
Ина помнит, как вначале семейной жизни приходилось готовить овощные супы: то мяса в магазинах не было, то денег на него. Ничего страшного: спасала крутая заправка из морковки, лука, томатной
