фантазии перед сном? Или я уснул и это всего лишь был сон? Но, не успев еще полностью разобраться во всем, я решил быстро записать все то, что запомнилось мне о происходившем с Малышом.
Не позавтракав, я вышел прогуляться по бульвару. Больше всего мне нравится смотреть на лица прохожих. Каждый из них пытается скрыть в себе самое прекрасное, чем обладает – свои пороки. Это то, что нас отличает друг от друга. Их, эти пороки, иногда можно увидеть в глазах, почувствовать во взгляде. Ведь глаза обладают определенной магией. Мой отец раскрыл мне один интересный факт. Он говорил о том, как животные понимают и чувствуют, где находятся наши глаза. Если они не обладают человеческим разумом, то как определяют, где находятся человеческие глаза? Ведь они всегда смотрят нам именно в глаза. Не на нос, не в рот или куда-либо еще, а именно в глаза. Интересный вопрос, который подтверждает, что глаза – это не просто часть нашего физического тела. Что-то в них есть. Я думаю о том, какие у Малыша глаза? Мне сложно их представить. Его зарождающийся и еще неопределенный порок – это плод моего воображения. Наверное, поэтому, я не могу представить эти глаза, их выражение, их глубину. Но гуляя по бульвару и обращая внимание на взгляды прохожих, я пытался найти тот взгляд, который мог бы передать то, что я вижу в Малыше. Было очень много интересного, но точного соответствия я так и не нашел.
Уже ближе к вечеру я отправился с близким другом – Динаром, в клуб, куда мы обычно ходим по пятницам. Там собираются молодые люди, чтобы поиграть в игру «Мафия». Эта игра мне нравится тем, что я, играя в нее, одновременно имею возможность поиграть еще и в другую игру. В ту игру, которую я играю сам без партнеров, и про которую никто не знает. Я наблюдаю за людьми в процессе игры. Они, сами того не подозревая, раскрывают свои пороки, и мне не приходится уже додумывать. Слабость перед тщеславием, желание быть услышанным, жажда власти, порой жестокость в жестах…, это все может быть характерным и тогда, когда принимается решение об убийстве. Все это может быть не столь значительным на первый взгляд, но все это вкупе может составить образ того зверя, который находится внутри человека. Зверя, которого он, конечно, пытается скрыть всеми возможными средствами.
Я сел за игру и уже, в привычной мне манере, начал следить за игроками, так как, в основном, мне было просто наплевать на саму игру. Через определенное время, я уже поймал себя на мысли, что у меня почему-то ничего не получается. Меня очень сильно отвлекала мысль о Малыше. Было жалко его. Был момент, когда я хотел встать и уйти, чтобы переписать его историю иначе. Поменять концовку. Сделать так, чтобы его не поймали, и чтобы он остался на свободе. Я бы поменял только это. А все остальное мне было по душе, и Баклан заслужил свою участь. И то, что Малыш смог постоять за себя, тоже удовлетворяло меня. Вот только почему он говорил с трупом? Что его подтолкнуло к этой беседе? Я не знаю. Возможно, это было результатом его долгого общения с неодушевленным предметом.
