для ребенка выделение места в детском саду); директор завода всем одновременно стращал срезать премиальные. И люди шли. Мало кому хотелось приключений на собственную задницу.
Люди, явившись невольно на сборный пункт, внутренне продолжали протестовать. Это выражалось в том, что не хотели нести флаги, транспаранты, другую наглядную агитацию и организаторам приходилось немало потрудиться, чтобы найти добровольцев. Находили. Не скрою: имелась кучка энтузиастов, готовых откликнуться на зов партийной трубы, встать под знамена. Потом, с началом перестройки, когда партия вожжи принуждения чуть-чуть ослабила, колонны сразу серьезно похудели, а за пронос флага стали платить пять рублей, что равнялось бутылке водки, за пронос щита или транспаранта кидали червонец.
Достаточно взглянуть на кадры кинохроники (без монтажа), чтобы убедиться: к концу существования СССР колонны выглядели далеко непразднично, лица участников были мрачны, унылы, агрессивны. Люди не хотели скрывать своих истинных чувств. Они уже готовы были скинуть с плеч крепостнические вериги.
Не был в этот день на площади раньше. А ныне? Тем более мне там делать нечего. Некомфортно.
2 мая 2006. Вторник
Мне нравятся вот эти строки Роберта БЁРНСА:
«Со дня Адама все напасти
Проистекают от жены.
Та, у кого ты был во власти,
Была во власти Сатаны»
Не обижайтесь, любимые мои женщины. Тут философия проста: мужчина, не доводи дело то того, чтобы оказываться игрушкой в остреньких дамских коготочках.
5 мая. Пятница
В этот день советская журналистика еще недавно праздновала свой профессиональный праздник. «Подручные партии» уже с утра ударялись в загул. Не пить в этот день считалось дурным тоном, и на трезвого работника пера смотрели косо. Самых отчаянных – на утро следующего дня коллеги вызволяли из медвытрезвителей. Вообще говоря, советская милиция с особым почтением относилась к советским журналистам и не упускала случая задержать, несмотря на их праздник. И чем больше пьяненький журналист хорохорился, размахивая перед носом милиционера «красными корочками», тем вернее становилось, что очутится в «мойке».
Меня, слава Богу, всегда обходила стороной сия участь. Отчего же? Судьба благоволила? Судьба, думаю, ни при чем. Ну, для начала: выпив, не устраивал базара в общественных местах, тем паче не кичился, что журналист. И, во-вторых, даже в праздник голову не терял. Пил, естественно, но всегда умеренно. Пил не для того, чтобы нажраться до поросячьего визга, а пил, чтобы поднять себе настроение. Иных способов разрядиться, снять стресс, повысить жизненный тонус у меня, как у газетчика, не было.
7 мая. Воскресенье
Еще один профессиональный праздник (был и есть сейчас) – День радио. Газетчики его не отмечали, а радиожурналисты – да. Впрочем,
