принят в Израиле среди юных болванов – сходно в России взрос палач для неё. Он – пошлость.
151
Когда человек унижен, сведён в нуль горем, когда земная его жизнь смята, взорвана, втоптана в грязь, он волен, плюя на рок, объявить триумф вне реальности – в метафизике. Да, он волен надеяться на великую жизнь в инаком.
В этом честь бóльшая, чем у «Übermensch» Ницше, кесарей лишь земной судьбы.
152
В русском климате нет границ, что и делает русскость… Но, может, стоит верить обратному: русскость правит природой? Шварц писал, что глобальная жизнь в силе внутренней волей строить порядок. И вот поэтому, может, нет катаклизмов и аномалий, а – человек извратил мир?
153
Явно, наш разум не только лишь логика, громоздящая алгеброидный мир, диктующий, что любому суждению нужно строго логически выводиться из прежних в силу причинно-следственных связей и установленной пары догм, скажем, тождества исключённого третьего. Вправду, логика – свойство разума. Асмус (сов. академик от философии) насказал про роль логики семь томов. Мир воистину создан логикой, отчего, кстати, мучится. Но давным-давно исковерканный разум наш жил не логикой. Он имел два крыла. Анáмнезис помнил время, когда жил в Боге и ведал истину как среду обитания, ведь анáмнезис по Платону – память о Сущем. Second крыло – фантазия, вырывавшая, как анáмнезис, нас из нашей всегда себе равной, ясной и чёткой, мёртвой среды к вольным пажитям сверхъестественных фантастических истин. Разум наш посчитал это фикцией. Он, стремясь к простоте и возможности объяснить всё, дать всё понятно, трусил бесформенных, алогичных феноменов, нам даримых анáмнезисом с фантазией. Он, страшась высот, где терял себя, приземлился – и с этих самых пор в своей логике ползает от одной плоской вещности до другой, управляясь причинно-следственным нюхом, веруя, что сие пресмыкательство и есть полная данность, где дважды два суть четыре и где «анамнез», а не «анáмнезис» и иные фантазмы.
154
«Будьте как дети», – Бог предложил, тая, что отнюдь не рассчитывал на взрослеющих, на побочный продукт от детства… Знал Адам, что гоним не за грех, но, выросши, перестал быть малым, коему предназначен рай? Детство – рай. Взрослость – сирое угасание.
155
На «великую» смерть, пардон. Что за радость несла F быдлу, если ор длится и после смерти, как по Диане принца Уэльского? Тайна в бёдрах, что разводила в клипах блестящая? Два несхожих есть человечества. Одно сводит в гроб моцартов, истомив их в нужде, а другое, нюня над пошлостью, ладит строить ей мавзолей.
156
«Мир не стоит слёзок ребёночка», Достоевский.
Благо, наверно, вымереть в детстве. Зря толстоевские о «слезинках» детей. Может, добр как раз, кто казнит их до взрослости; чик по горлышку – и в раю, без мук жизни.
157
&nb
