бы и нет, почему бы и не применить свои знания на практике? Пока их нет, но ведь они будут. Только вы всё это несерьёзно, вы просто подшучиваете надо мной.
– Как это шучу, с чего вы взяли?
– Что я смогу вам посоветовать, если я и дела-то вашего не знаю. О чём там речь идёт в вашем деле, или в процессе, как вы изволили выразиться?
– Вы будете смеяться. Или сочтете, что я не в своём уме. Или немного того. Но я ведь тоже не знаю, в чём там дело.
– Послушайте, товарищ Кулагин. Как вам не стыдно? Вы меня глубоко разочаровали. Тоже нашли подходящее время для ваших розыгрышей. Я же вам сказала, что очень-очень устала. Это, знаете ли, не смешно. Совсем не смешно. – Марина отошла от КГ и повернулась к окну.
– Что вы такое говорите, как вы вообще могли подумать такое? Просто это кажется, будто какая-то ерунда случилась. Приходила целая комиссия. Людей взяли с моей работы – этих двоих малахольных Реликтова и Рецептова. Для чего приходили – неясно. Сказали, что меня арестовали. И ушли. А я вроде на свободе. И вот эту штуку мне наклеили. Вернее, они наклеили другую штуку. И сняли. Но получилось так, что мне самому пришлось наклеить эту штуку над виском. Чтобы никто не узнал, что мне наклеили ту штуку, которую потом сняли.
Марина опустилась на диван и засмеялась:
– Слушаю вас и удивляюсь, какой вы всё-таки забавный.
Она погрузила локоть и одно плечо в подушку, одну ногу
подняла на постель, и часть ноги у неё оголилась. «Какая красивая щиколотка, да и вся она… Глаз не отвести»
– Так как всё-таки это всё было?
– Нелепо, гротескно и абсолютно безвкусно. Как плохой театр.
– Это мне ни о чём не говорит. Может, закончим уже эту тему, я так устала?
– Да, я понимаю, вы пришли поздно.
– Опять вы меня в чём-то упрекаете. Поделом мне. Не надо было впускать вас в мою комнату. Вы уже дважды ворвались ко мне. Сегодня утром. И сейчас – хотя уже почти ночь. Откуда вы взялись на мою голову? Главное, что во всём этом не было никакой необходимости.
– Нет, было. Было. Как же не было.
КГ чувствовал, что он должен сейчас обязательно что-то сделать, чтобы только не покидать комнату товарищ Толоконниковой. Он стал переставлять столик, показывать, кто где сидел, где находился он сам в этот момент.
– И теперь начинается самое интересное. Инспектор зовет меня, но не просто говорит, и не просто кричит, а будто он взывает меня к новой жизни. Вам не представить себе этой нелепой ситуации, и поэтому я должен закричать в точности так, как это сделал инспектор.
Марина рассмеялась – «всё-таки я сумел её немного растормошить» – и приложила палец к губам. Поздно! КГ уже несло, и он прокричал – грубо и протяжно: «Борис Кула-а-а-гин!»
За стеной в соседней комнате постучали – громко и настойчиво. Марина испугалась, схватилась за сердце, КГ тоже вначале немного испугался.
