Разве что на полу. Впрочем, это вы как хотите. В той большой комнате, конечно, вольготней. Там вон сколько окон. С двух сторон, и лоджия огромная угловая. Но, мне кажется, вам в спальне лучше будет.
– Какая ерунда! Вы подумайте сами, вы хоть чуть-чуть понимаете, что вы такое говорите?
КГ вбежал в маленькую комнату и торопливо натянул брюки, забыв застегнуть ширинку:
– Сейчас пойду посмотреть, что это за люди у меня под дверью. А потом узнаю у мадам Гаулейтер, как она объяснит это ваше абсурдное и абсолютно немотивированное вторжение.
«Зря я высказываю эти мысли вслух. Получается, что признаю за этим скользким типом право надзора за собой. Впрочем, какое это имеет значение – признаю право надзора или не признаю?» – подумал КГ.
Незнакомец будто прочёл его мысли и сказал примирительно:
– Решайте сами. Но, мне кажется, это было бы для вас самым хорошим решением – остаться в этой комнате. Здесь, кстати, довольно уютно. У вас, я вижу, много словарей. Изучайте английский, немецкий. Садитесь и изучайте, прямо сейчас. Я, например, это очень люблю. Было бы время, с удовольствием занялся бы языками. И занимаюсь, кстати, учусь на заочном. Но теперь я на работе, вот какая незадача. А у вас как раз времени сейчас сколько угодно, можно сказать, предостаточно.
– Даже и не подумаю оставаться в этой комнате. И разговаривать с вами, кстати, я тоже не намерен до тех пор, пока вы не скажете наконец, кто вы такой. В конце концов, это уже совершенно невыносимо. С какой стати вы распоряжаетесь моим временем и решаете, чем мне заниматься?
– Знаете, что я вам скажу: зря вы обижаетесь. Мы вам только добра желаем. Лучше бы вели себя поспокойней, вам же лучше будет. Только портите то благоприятное впечатление, которое попервоначалу произвели на нас, – сказал незнакомец и сам же открыл дверь – вначале в прихожую, а потом в кухню.
Почему в кухню, там уже кто-то есть? КГ прошёл в кухню медленнее, чем ему того хотелось. Здесь всё было как обычно: новенькая польская кухня из светло-серого пластика, стол и табуретки – всё в идеальном состоянии, без единой царапины или пятнышка. Разница только в том, что за столом у открытого окна, закинув ногу на ногу, сидел очень худой и довольно молодой человек с впалыми щеками, большим носом и заметными залысинами.
«Как он сюда попал? – удивился Борис. – Прошёл, наверное, как раз тогда, когда я одевался в спальне».
Рукава футболки второго незнакомца были почему-то срезаны. Невыразительные глаза казались совсем тусклыми, видимо, от пива, недопитую бутылку которого он держал в руке, – а шея, лоб и плечи были разрезаны струйками пота.
– Вам следует оставаться в той комнате, где вам разрешено было остаться. Разве Вован ничего вам не сказал?
– Да что же вам, наконец, нужно? – спросил КГ, переводя взгляд со второго посетителя на первого, которого только что назвали странным именем Вован и который уже стоял в дверях, а потом снова перевёл взгляд на посетителя с бутылкой пива. Но ответа почему-то не последовало.
В
