Осман.
– Это какой-то бесенок, а не человек, – говорил Адыр, – то ли дело его старший брат Алладин, само спокойствие. Мягкий, добрый человек.
– У беев не могут быть мягкие, добрые дети, – заметил Ян, набивая колчан стрелами.
Они повдоль сложили заячью шкурку, прикрепили ее к колу. Отсчитав пятьдесят шагов, Ян протянул лук и стрелу Санду. Юноша тщательно прицелился, тетива щелкнула, засвистела стрела. Она попала в лопатку, как раз против заячьего сердца. Адыр защелкал языком, а Ян, точно это был его выстрел, издал торжественный крик. Вторым был Ян. Он долго целился. Потом опустил лук.
– Ветер изменился, – пояснил он, хотя этого никто не заметил.
Вторично не стал стрелять, помешала собака. Наверное, хотела попросить кость.
– На, – протянул он лук Адыру, – я за тобой.
Адыр попал прямо в хвостик, чем вызвал у всех дружный смех.
Стрелу Яна так и не нашли.
– Еще по разу, – объявил он, подавая лук Санду.
Только тот встал в стойку, как вдруг пес сорвался с места и ринулся с лаем прочь. Они переглянулись. На лице Яна был написан испуг.
– Твои, наверное, – каким-то жалобным голосом произнес он, глядя на Адыра. – О, Господи, что нам будет, – запричитал Ян.
– Я с вами! – выпалил Адыр, – меня все равно убьют!
Они похватали луки и спрятались за шалаш.
Вскоре появились два всадника. Санд узнал их. На его удивление, это были Адил и Арзу. Пастухи вышли из укрытия и пошли им навстречу. Отогнав псов, Санд помог Арзу спрыгнуть с лошади. А Адил оказался неплохим наездником. Он умело спрыгнул с коня и бросил поводья Яну. Затем обнял и по-русски трижды расцеловался с Сандом, потерся щекой с Яном, а незнакомцу кивнул головой.
Ян тотчас рассказал ему о третьем члене их компании и, не жалея красок, описал подвиг Санда. Как на юношу в это время смотрела Арзу! Наверное, он ей казался каким-то божеством. Рад, очень рад был за него и Адил.
«Стол» накрывали прямо на земле. У хозяйственного Яна оказался в наличии плат из бранной ткани. Угощение нехитрое, обычное: баранина на углях, запеченный в золе заяц, засоленная рыба, монгольская вода (конское забродившее молоко, которое называют кумысом). Зато гости потчевали их финиками, апельсинами, виноградом и щербетом.
Разговор вел в основном Ян. Адил все это время не спускал глаз с Санда. Когда Ян сделал паузу, Адил спросил жестикуляцией рук, продолжая глядеть на Санда:
– Скажи, кто твои родители?
Невольным переводчиком опять выступил Ян. Санд неожиданно усмехнулся.
– Родители… – произнес он со вздохом, – если бы я знал.
– Что тебе известно?
– Я знаю… – в задумчивости произнес он и начал рассказывать свою историю. – В детстве я спас дочь нашего боярина, – он повернулся к Арзу, – это как ваш отец, – пояснил он и продолжил, – а под вечер,
