был вознагражден в этом мире за все свои достоинства и добрые деяния.
Ей не забыть тот ноябрьский день, когда штаб-офицеры Ширванского пехотного полка, прибывшего на зимние квартиры в Черниговскую губернию, впервые появились в доме генерал-майора Шестакова. Там как раз устраивали бал в честь именин ее тети. Полковник Бурнашов привез с собой полковой оркестр. Начались танцы до упаду. Анастасия веселилась больше всех, пока тетя не сказала ей, что один их важный гость скучает и надо, хотя бы из вежливости, поговорить с ним. Это был Аржанов. Он не играл в карты, не пил вина в буфете, а наблюдал за танцующими. Однако было видно, что ему ужасно хочется танцевать. С этим вопросом: почему он не танцует? – Анастасия, сопровождаемая Ксенией Константиновной, и подошла к подполковнику, опирающемуся на трость.
Потом он стал ездить в дом Шестакова на правах знакомого и не с офицерами-ширванцами, а один, пока наконец в начале января 1772 года не сделал предложения руки и сердца юной племяннице генеральши. Ксения Константиновна не стала скрывать от подполковника истинного положения дел. Все приданое Анастасии заключалось в трех крепостных душах (семья ее горничной Глафиры), в двух сундуках с постельным и столовым бельем и в двух сундуках с полотном, холстами и кружевами. От себя госпожа Шестакова добавляла бедной родственнице на выход в замужество 500 рублей. Андрей Александрович улыбнулся и сказал, что этого ему вполне достаточно.
На улаживание всяких формальностей ушел месяц. Писали отцу Анастасии, служившему в Москве, наводили справки о состоянии самого Аржанова, готовились к свадьбе, венчание происходило в храме Св. Николая-угодника, в деревне Крутогорки, принадлежавшей генерал-майору Шестакову. Посаженым отцом жениха выступал полковник Бурнашов, а посаженым отцом невесты – сосед Шестаковых по имению, отставной титулярный советник Пьянов.
Никогда и никому не рассказывала Анастасия о том, что в первую брачную ночь Андрей Александрович к ней даже не прикоснулся. Когда в девятом часу вечера они покинули свадебный пир и удалились в спальню, то Аржанов помог ей раздеться до нижней рубашки из белого голландского полотна, а сам снял кафтан и камзол. Тут подполковник заметил, что юная его жена дрожит, как осиновый лист, и глаза у нее полны слез. Он сел на постель, попросил ее сесть рядом с ним, немного подумал и задал ей вопрос:
– Вы знаете, что надо делать дальше?
– Нет, – честно призналась она.
– Вам никто не говорил об этом?
– Только сейчас тетя мне сказала, что будет очень больно, но я должна все стерпеть и покориться вам…
Из французских романов Анастасия, конечно, знала, что между женщиной и мужчиной в постели должно происходить нечто особенное и в этом проявляется любовь. Но воспитанная тетей в строгом, почти монашеском духе, она не осмеливалась размышлять на эту
