Кроме того, весь дом был набит разновременными предметами, связанными с памятью Романовых. Теперешняя же наука при реставрационных работах прежде всего стремится сохранить и выяснить только подлинно древнее, лишь в самых крайних случаях прибегая к добавлениям нового характера; поэтому после революции, когда был вполне утрачен смысл этого прославления Романовых, основанного на ложных принципах, „дом“ был коренным образом реформирован. Архитектурная обработка, конечно, должна была остаться, но все внутреннее устройство было радикально изменено; путем устранения всех фальшивых предметов и романовских реликвий и внесением подлинно древних вещей (главным образом из собрания Оружейной Палаты) сделана попытка, по мере возможности, восстановить картину быта вельможного класса XVII в. Конечно, правильность этой картины осталась лишь приблизительной, что надлежит иметь в виду при осмотре „дома“».
В действительности не так много последовало переделок – по большому счету, все оставили как есть.
* * *
Впрочем, у людей, далеких от архитектурных знаний, не было претензий. В частности, Илья Репин именно здесь писал «Ивана Грозного». И ничего – заряжался столь необходимой ему энергетикой. Илья Ефимович писал о времени работы над «Иваном Грозным»: «Началась картина вдохновенно, шла залпами. Чувства были перегружены ужасами современности… А наша ли история не дает поддержки… Но все казалось – мало. В разгар ударов удачных мест разбирала дрожь, а потом, естественно, притуплялось чувство кошмара, брала усталость и разочарование… Я упрятывал картину с болезненным разочарованием в своих силах – слабо, слабо казалось все это… Разве возможно… Но наутро испытывал опять трепет – да, что-то похожее на то, что могло быть… И нет возможности удержаться – опять в атаку. Никому не хотелось показывать этого ужаса… Я обращался в какого-то скупца, тайно живущего своей страшной картиной».
Музей работал мало – по понедельникам, четвергам и субботам, да и то по два часа каждый день – с одиннадцати до тринадцати. Одновременно запускали максимум восемь человек. Запрещалось входить в музей в верхней одежде и калошах, с зонтиками и тросточками, а также трогать экспонаты. Предварительно следовало получить особенный билет в Дворцовой конторе Кремля. Именно получить, а не приобрести – вход в музей был бесплатным. Более того, сотрудникам музея строго запрещалось брать у посетителей какие-нибудь деньги. Даже если последние будут настаивать.
А всего сотрудников в музее работало шестеро. Справлялись.
* * *
Основная ценность «Палат в Зарядье» – не в экспонатах, а скорее в планировке. Тесные комнатки, толстые стены, низкие сводчатые потолки, узкие переходы, мрачные крутые лестницы – все это никак не вяжется с нашей действительностью и создает ощущение полного погружения в московское средневековье.
