контроля практически нет. Россия с границей, но с границей дырявой. Сам понимаешь. Да и Латвия как страна на ладан дышит.
– Но зачем тебе мне помогать?
– Жизнь кончается не завтра, – усмехается Яков. – Сегодня ты, а завтра – я.
Яков обещает мне выправить поддельные документы, которые будут, как настоящие. Даже готов дать пистолет, который он где-то когда-то у кого-то из преступников позаимствовал. Но это он, похоже, шутит. Да и мне не надо. Лишний риск.
Он даже готов мне подсобить в изменении внешности. До конца не понимаю, о чём он. Вероятно, о бороде-усах. Ну, парикмахер, это не пластический хирург. Хотя он шутит и про пластического, и даже даёт мне координаты знакомого мастера скальпеля.
Такого в книжках не напишут. Люди ведь не верят, например, что шпионы существуют, а я общался и с местными латышскими разведчиками, которые реально работают против России и местных русских, чтобы те не требовали гражданства и русского как госязыка. Они меня вербовали, предатели им нужны. Но это так, к слову. Я себе действия Якова объясняю спецификой полицейского характера. Классически тот состоит из трёх составляющих: охотник – когда полицай преследует преступника, жертва – когда злодеи преследуют его самого, и – спаситель. Якову закапризилось поиграть в благородство. В спасителя. Ну, и слава богу.
Полицейским реально нравится играть в спас. Многие из них с удовольствием дают совет, подсказывают, как действовать, как на улице пройти туда-то и туда-то. Но то обобщения, вообще, а как с моей конкретной ситуацией? До конца в верность всеобщих выводов для моей голимой ситуации не верю. Неужто?.. Яков уходит. Хорошо бы включить мобильный и послушать радио. Но по радио о моём розыске могут и не объявить. Полиция же любит играть со своими жертвами. Когда хотят, тогда свои новости и объявляют. Или не объявляют вообще.
Я один в этом домике. Яков ушёл. Он наказал сходить в кафе, на блошином рынке купить краденый мобильный телефон, чтобы тот был с другим кодом IMEI, и ещё – дал мне сим-карту. Надо и вправду поесть и сходить на рынок ворованных вещей. У нас в Риге есть и такой. То есть официально его нет, а на самом деле все его знают, и на нём закупаются все, когда им бывает нужно, от полицейских и воров до депутатов сейма. Называется «Латгальчик».
Мне уже некогда думать о проблемах проклятого детства.
Да ну, бред. Сижу, смотрю в окно. Существует только то, во что ты веришь. а я не верю в эти сны про плохое детство. И про плохую родословную. Про плохого отца.
Наконец, меня осеняет. Встаю. Пора ехать за мобильным. А потом и к Яксуменко. Позвоню ему, и поеду. Он, вроде, собирается меня спрятать у себя на квартире.
И только я встаю, иду через порог, как окрик:
– Стой! Вы арестованы!
Откровения про геев и СССР
В меня целится из пистолета человек среднего роста, одетый преувеличенно серо, чтобы не бросаться в глаза.
– В чём дело? – на автопилоте отвечаю.
– Вы в курсе,
