дедушка Мирослав засобирался к Курску, упросила взять её с собой. Как она ждала той встречи, как жаждала! Но в Курске Игоря не оказалось. И худо, ох как худо стало Любаве! Весь свет не мил.
С того и занедужила, слегла в странной болезни. Мирослав, и дня не отложив, заспешил в дорогу к Новгороду. Кто, как не родная мать, поможет в той неминуемой для каждой девочки болезни. Угадал, мудрый, болезнь внучкину. Но как тут поможешь? Тут нужна другая мудрость – женская. Слава Богу, довёз Мирослав внуку до Новгорода, передал на руки матери.
Она и в Новгороде ждала Игоря, верила в скорую встречу, в то, что будут они вместе на всю жизнь. А когда пришла весточка от брата Ивора, что гостюет тот в Игоревом сельце у Ольговой княгини и собирается скоро быть к Новгороду, тут она уже не сомневалась, что приедет братец не один, но обязательно с Игорем.
Однако свершилось непоправимое. Пожаловал как-то на двор их старший из Мономаховичей – князь Мстислав – погодок отца её, Дмитра. В честь столь высокого гостя учинён был великий пир. И на том пиру ударили руку об руку князь и больший новгородский боярин, что быть Любаве женой Мстислава.
Как о великой радости сообщили о том дочери родители, вмиг разодели невестой, вывели на смотрины и, не откладывая часа, сосватали Любаву по чину, а там и свадебный поезд заслал жених. И умыкнул ягоду старый ворон. Шёл Мстиславу сорок седьмой годок, а Любаве о ту пору исполнилось тринадцать. Ещё пыль не улеглась от того свадебного поезда, унесшего невесту в Киев, как на двор боярский пожаловали Игорь с Ивором.
3.
Старец Борей – вольный хожалый боян, родом был из черниговских бояр, служивших ещё Храброму Мстиславу, иже зарезал Редедю перед полками касожскими.
В великой резне Ярослава Мудрого с Мстиславом, чуть было не погубившей Русь, предки Борея – первейшие воины, лихие борцы, не знавшие пощады не токмо супротивникам их, но и покорённому мирному люду. И когда замирились братья-князья, истерзав родину, доконав жизнь Даждьбожьих внуков, опустошив города и веси, лишив пашни рук оратаевых, разделив отчину надвое по Днепру-реке, тогда только и опомнились ратливые бояре, сойдя с боевых коней и только в тот миг увидав, какой разор принесли родной землице.
Отец Борея, младший из рода, ужаснувшись всему содеянному ими, приняв в сердце великое покаяние, упросил отца и старших братьев отпустить его в Вятичи, дабы в тиши лесной в трудах и молитвах просить Бога о прощении их рода. После долгих перепутий прибрёл наконец к древнему святому источнику – Веннице. Живой родник тот бил из-под могучей горы, заросшей белыми вековыми берёзами. На горе, в маленькой хижинке, жил ещё великий грешник, киевский боярин Талеж, убивший по наущению Святополка Окаянного страстотерпца князя Бориса. Велик грех на нём, но велико его покаяние и всечасные молитвы к Богу. Простил его Господь. Стареющий годами Талеж несказанно обрадовался приходу молодого черниговского боярина. Поселил его у себя. Вместе молились у святой воды, вместе помалу начали строить храм Господний на противоположном берегу былинной речки Самородины. Выламывали белый камень в глубоком
