стоявшие рядом, засмеялись.
– Сметливый парнишка тебе попался, – и себе усмехнулся Семен. – Делать-то, что с ним будешь? Осень наступила. Не за горами зима…
– Подумать надобно, братья. Так сразу и не ответить.
Думал Левко недолго. В одном из казацких лагерей, которых было на Запорожье в теплое время не один десяток, можно было остаться только лишь до середины осени. Потом оставалось два выхода: либо оставаться на Сечи, либо идти на зимовку в Чигирин или в Черкассы, или еще куда-либо в местечки вверх по Днепру. Левко, поразмыслив, решил с Митрохой в Чигирин податься. Была у него там хата, где Левка ждали. Хозяюшка была круглолица и черноброва, которая своего мужчину дожидалась, несмотря на то, что Левко, хоть ему уже и сорок пять лет было, жениться пока не собирался, о чем честно Марише и сказал. Впрочем, Маришу и такие отношения устраивали, когда муж время от времени к ней домой являлся. По другим женщинам Левко не ходил. Занят был. Тренировал Левко казаков, да особые поручения выполнял.
Казаки с Митрохой прискакали в лагерь, где с середины весны они уже налаживали быт и хозяйство, занимаясь привычной работой. Лагерь возле Томаковки располагался в скрытом и укромном месте. Плавни, невысокие деревья со всех сторон окружали сразу за порогами Славуту, который, пронеся воды через грозно стоящие на его пути каменные зубья подводных утесов, растекался после стремнин привольно и широко. Славута как бы давал понять, что после порогов он может позволить себе тихое и раздольное течение, охватить бесчисленными руками проливов, заливов, проток, рек и речушек огромную местность, образуя на ней заповедные места, полные тайны.
Ормагой или Орман – так называли эту страну еще скифы. А до них киммерийцы и арии. Эти священные для предков места и стали излюбленным местом жителей, которые уходили сюда ранее со всей Руси, а теперь из Речи Посполитой, которая не так давно, объединившись с Великим княжеством Литовским, стала претендовать на эти земли. Вроде бы Запорожье и входило в состав Речи Посполитой, но, как говорили казаки: руки у панов были коротки дотянуться до этих земель так, чтобы здесь полноправно властвовать. Население этих земель называли казаками от имени еще князя Козая, который в здешних местах воевал с хазарами, с другими кочевниками. Здесь же, на Хортице, издавна существовала волховская школа. Волхвы давно канули в лету, но, по сути дела, казаки-характерники были продолжателями давних традиций.
Точно так же, как и тысячу лет назад, на Хортице и на других островах, которые охватывал своим раздольным течением Славута, росли дубы. Только теперь им не поклонялись, но слушали такие характерники, как Левко, как его учитель – казак Дмитрий Нетяма, которого еще звали Стешком. Каких только прозвищ у характерников не было. Случалось так, что говорили об одном казаке, а называли его разными прозвищами. Если честно, то никто из характерников не хотел, чтобы его настоящее имя стало известно, поскольку известность на Сечи стоила короткой жизни и быстрой смерти…
Конечно, случались исключения, но по большей части характерники жизнь вели уединенную и скрытую, то, чем занимались, передавали только
