выгрузки основной части соли и переноски ее в курень лодка облегчилась незначительно. Вика, вернувшаяся из поездки на море, осталась с Тамарой, а остальные девчонки направились с Рипой и Славкой в Балку. Ну и всякой всячины с собой прихватили немало – орехи, курага, всего не упомнишь. Гребли ровненько, никуда не торопились. Славка поглядывал на «Квакушек». Какие же они разные!
Вот Гайка в когда-то белом одеянии, покрытом пятнами: зелеными от травы и листьев, коричневыми от ореховой кожуры, бурыми двух оттенков – замытой крови и ржавчины. У нее, кроме копья, – лук и тростниковые стрелы. И ивовые – тоже. Оперенные, с тупым костяным наконечником и двузубым деревянным. А вот хищные стальные острия, пригодные на зайца или косулю. Интересно, из чего сделано?
– В стеклоочистителях пружинки такие имеются, – объяснила девушка, – и еще удалось открутить несколько гаек. – Она показала «снасть» из двух грузиков на концах веревочки.
Охотница, что тут еще сказать? И сейчас сидит не просто так, а высматривает, что бы подстрелить на ужин.
Встретившая их первой Зинка в четыре руки с Рипой вяжут сетку накомарника, натягивая ее на легкий деревянный обруч. А Тинка, чье белое одеяние заметно светлей, чем у Гайки, выплетает из толстых крученых шнуров плоскую косицу ремня. Интересно, сколько прядей в работе, семь или восемь? Забавно, вот такие маленькие, и такие деловые. Все время чем-то заняты. Это, похоже, у женщин в крови. Вот он спокойно может сидеть, смотреть на бегущую воду и мыслить… о бренности бытия, о вечности вселенной или предстоящей ночи с любимой женщиной. Потому и ворочает весла, пока созидательницы каждым движением своих слабых пальчиков понижают в бытии уровень этой самой бренности.
Добрались, разместились. Все в Балке было нормально. Кирпичей «напекли» почти сотню, по десятку-другому, чередуя их с горшками, чашками, мисками. Оно неизбежно потребуется, хоть погреб обкладывать, хоть помещение для мытья в зимнее время оборудовать. Обжиговая печь простаивать не должна. А если использовать в качестве подставок под горшки необожженные кирпичи, то из них как раз получаются обожженные.
У Веры в степи пошли рекордно высокие утрусы пшеницы, да еще Маркович, поглядев скептическим взором на совочек с метелкой, которыми она пользовалась, сделал коробчонки с зубастыми крышечками из пластика передней панели «Судзучки». Так что женщины вышли в поле впятером, а Славка заготовил длинные жерди для второй лодки. Как раз по оставшемуся количеству пластиковых листов.
Однако на душе было неспокойно. На пару с куренем они, похоже, должны были перезимовать без потерь. А вот за островитян сердце болело. Не дураки, не бездельники, но… неладно что-то в Датском королевстве. Рипа поняла его сразу.
– Знаешь, ненавижу страх. Я ведь тогда этих дубинок испугалась так, что у меня чуть ноги не подкосились. Если бы ты не начал строить из себя Чингачгука, не знаю, что со мной было бы.
– Ты ведь смелая, – обнял он Рипу за талию.
– С тобой. –
