со мной, – ответил Денис. – У нее снова пропал голос. Меня зовут Денис Михалёв, я ее… коллега. Скажите, куда приехать? К вам домой?
Мать Анны охнула, замолчала на пару секунд и наконец сказала:
– Во вторую городскую больницу, хирургический корпус. Я в приемном покое. Папа в операционной.
«Спроси, что с ним», – кривым почерком нацарапала Анна.
– Аня спрашивает, что с ним случилось, – механическим голосом произнес мужчина.
Из динамика снова донесся плач, перемежаемый всхлипываниями, и сквозь него они услышали:
– Он пытался покончить с собой.
– Твою мать! – в один голос сказали Денис и Анна.
Глава 7. В больнице
Россия – это не Израиль, и девушки здесь не проходят срочную службу в армии и призыву не подлежат. Анна, разумеется, исключением не была, но та скорость, с которой она оделась прямо у него на глазах, забыв о неловкости или стеснении, навеяла Денису воспоминания о его собственном армейском прошлом. Вот уж точно – собралась по «тревоге». Потом они поспорили, насколько это вообще было возможно при почти полном отсутствии у Анны голоса. Мужчина настаивал, что он сам отвезет девушку в больницу на своей машине, а та лишь яростно, превозмогая боль в горле, шипела, что не доверит свою жизнь пьяному водителю. Он убеждал ее, что пара бокалов вина никак не может повлиять на его способность управлять транспортным средством, но девушка отмахнулась от его слов, как от бреда сумасшедшего, а потом крупными злыми буквами написала на листке: «Я поеду на такси. И точка». В этом ему пришлось капитулировать, но он настоял на том, что будет ее сопровождать. Анна не понимала зачем, но согласилась. В любом случае, такси нужно было каким-то образом вызвать, а потом еще разговаривать с таксистом – не на пальцах же. Словом, после недолгих препирательств они все-таки выехали.
Приемный покой был многолюден: больница дежурила по «скорой помощи». Туда-сюда сновали врачи и медсестры, привозили и увозили поступавших пациентов. Кто-то стонал от боли в ожидании приема. Кто-то ругался – видно, были еще на это силы. Медсестры из приемного вызванивали нужных врачей. Работники «скорой помощи» сдавали новых страждущих. Словом, жизнь кипела, несмотря на уже поздний час.
Нину Дмитриевну они нашли сидящей в кресле в самом дальнем уголке холла. Она уже не плакала, но ее бледный вид и трясущиеся руки ясно давали понять, что ей самой нужна медицинская помощь. У Анны в сумочке на этот случай было припасено по маленькой бутылочке пустырника и корвалола – мало ли. А еще была вода в бутылке и одноразовые стаканчики, и, прежде чем что-то спрашивать, девушка налила в один немного воды, а потом щедро плеснула туда и из одного флакончика, и из другого. Нине Дмитриевне пришлось это выпить, но она не слишком-то и возражала.
– Расскажите, что случилось, – чуть позже, когда она стала выглядеть немного лучше, спросил Денис, поймав выразительный взгляд Анны.
