я шо? Я ж не обвиняю, пей, веселись, если тяга имеется. Главное, – не увлекаясь. Ты любишь увлекаться вином, Искандер?
– Мне увлекаться некогда и никак нельзя. У меня Горемыка на попечении. Если мне начать увлекаться, то кто же будет делать шоу и зарабатывать гроши?
Кивает в согласии головой Шломо:
– Верно говоришь. Гроши работать надо, а повеселиться успеем. Смотрите-ка, радуга…
Вверху, в просветах постепенно расчищавшегося от туч и дождя неба, действительно пырснула слабенькая поначалу, но мгновенно укрепившаяся радуга. Раскинулась ярким коромыслом от дальнего горизонта до леска, видневшегося вдали, с другой стороны поля.
Вскинулась с криком «Уррраааа» Мира, всхрапнул радостно Горемыка, да и Искандер со Шломо заулыбались, любуясь красотой. Всё дышало сейчас, после быстрого летнего ливня, каким-то будоражившим, окрылявшим свежестью обновлением, и раскинувшаяся по небу радуга была тем самым его символом, который обещал только хорошую, наполненную счастьем жизнь…
Но внезапно, из чащи этого самого леска выдвинулась какая-то чёрная точка. А за ней ещё одна, и ещё, и ещё-ещё, много точек. Двигались они лихо, увеличиваясь в размерах, – уже можно было понять, что это вполне себе приличные махины автомобилей – всё одинаковых, как на подбор.
Шломо внезапно ойкнул, и как-то странно засуетился, скидывая остатки припасов в котомку.
Искандер, подозрительно его оглядев, спросил:
– Это что значит, еврей?
– Конармия, Искан. Бич нашего региона, едут то ли на охоту, то ли уже обратно, не разберёшь. Мирочка, а ну иди сюда, ребёнок…
– Почему же конармия?
Привскочивший на ноги Шломо метнулся к девчушке, ответив со спины:
– А то сам не видишь на чём едут – Shevrolet Cone, и хоть бы одна другая затесалась у них…
Автомобили увеличились в размерах уж настолько, что стали похожими на мощные, бронированной серии внедорожные танки. Выступавшие, между прочим, прямо в их сторону, словно специально нацелившись смять вместе со старым вязом.
Искандер в удивлении приподнял бейсболку:
– Однако, кто они? Кто ездит в таких уродливых бронепоездах осмысленно?
Шломо, сплюснув испуганно Миру к кроне дерева, как будто замыслив спрятать её в нём, отвечал обстоятельно:
– Это из партии национал-освободителей, УРДА. Урдаки иным словом. Защита вольной степи козацкой, да только они же и разор добрым людям, особливо нам, семитам…
– Ну и ну, – только и присвистнул Искандер.
А уже мимо неслась, громыхая музыкальными басами изнутри, головная махина урдаков. Окна автомобиля щерились приспущенными стёклами-бойницами, из которых выглядывали пушки, над покатой крышей трепыхались прапора с солярно-орнаментальными символами. И было во всём этом особое, инфернальное чувство какой-то запредельной правоты, которую излучала собой каждый из внушительно
