что у меня не осталось сомнений в его реальности.
Он был рядом! Он был прямо передо мной!
Я взглянул на лужу, которую даже болотцем назвать язык не поворачивается, и замер. Вода в ней дрожала, пульсировала, расходясь кругами от центра к берегам. И пульсация эта точно совпадала с теми звуками, которые я слышал. С движением воздуха, бьющим в лицо. Грязная лужа словно дышала смрадом, бесновалась, извивалась в ярости. Чем дольше я смотрел на это, тем твёрже крепла уверенность: оно, чем бы оно ни было, живое, и ему не нравится, что я ухожу.
Следующие несколько десятков метров подъёма я преодолел, будто на реактивной тяге. Уже у самой вершины склона снова поскользнулся и упал. Свет солнечных лучей, до этого скрываемых ветвистыми деревьями, сюда проникал без труда. Дурной запах практически не ощущался, и я позволил себе обернуться.
Ничего необычного, сверхъестественного или пугающего не обнаружил. Всего лишь стволы деревьев, между которыми проглядывалась зелень низины и чёрное пятно омута. Оно было похоже на огромный мёртвый зрачок, кишащий живой мерзостью. Ко мне подбежал Фил и, радостно виляя хвостом, принялся облизывать лицо.
Глава 6. Час от часу не легче
Звонил мобильник.
– Коль, где тебя носит?
– Кум прибор свой вчера забыл, надо было забрать. Уже назад иду… – приходилось говорить сквозь сбившееся дыхание.
Маша перебила:
– Юлька заболела. Давай быстрее. Надо срочно домой ехать. Фил с тобой?
– Да, со мной. Чем заболела?
– Температура высокая ночью поднялась, её рвёт постоянно и вообще плохо. Отравилась, наверное. Утром хуже стало. Мама врача вызвала, ждут сейчас. Давай быстрее, я тебя прошу!
«Час от часу не легче», – подумал я и, прихватив металлоискатель, поспешил к дому Гены.
Отошёл на приличное расстояние от оврага, обернулся, прислушался. Ничего… Сделал попытку обмануть себя, убедить в том, что все необычные события, с которыми пришлось столкнуться на болоте, – не более чем плод воображения. А ещё можно было списать все страхи на похмелье.
Можно было, но не получалось. Я знал. Я был уверен, что всё было по-настоящему.
Перепрыгивая лужи на размытой полевой дороге, набрал номер матери. Это её Маша называла мамой, хотя, на самом деле, она была ей свекровью. Я надеялся разузнать подробности о Юльке, но ничего нового, кроме причитаний и оханья, не услышал. Оставалось надеяться, что всё не так плохо, как кажется.
Маша ждала на скамейке около калитки, нервно теребя в руках мобильник. Фил, завидев её, обрадовался и рванул вперёд.
– Ну, где тебя так долго носит? Нас Гена обещал в город отвезти на Лёшиной машине.
– Да неудобно как-то, – растерянно промямлил я, будучи искренне уверенным, что с дочерью всё будет хорошо, а волнения жены слишком преувеличены. – Он и так уже для нас много сделал. Ещё и тут напрягать…
