мебель, столы и шкафчики украшала бронза во вкусе того времени. Небольшая лестничка в толстой стене за потайной дверцей вела вниз и соединяла гостиную с мастерской, другая лестничка со спальней наверху.
Бетгер выделялся среди своих гостей складной фигурой и веселым лицом, которое так и искрилось живой мыслью. Великолепно одетый, он походил больше на богатого дворянина, который приехал с визитом, чем на знаменитого, корпевшего над тиглями и содержащегося под замком узника – обладателя великой тайны. По виду его нельзя было сказать, что он очень страдает или изнурил себя в поисках великого секрета. За рюмкой Бетгер был самым остроумным из сотрапезников, в обществе – самым блестящим из шутников. Друзья как раз осушали бокал за успешное завершение его дела, а ученик аптекаря приготовился ответить им, когда на пороге появился королевский посол в островерхом колпаке и в пунцовом на этот раз фраке.
– А! Фрелих! Фрелих! – закричали пирующие. – С чем пожаловал?
– Прошу прощения, сегодня я не просто Фрелих, как вам может показаться. Его королевскому величеству угодно было возвести меня на двадцать четыре часа в сан камергера и послать, как положено по чину, сюда с вестью, что богиня Диана в сопровождении Геркулеса окажут Бетгеру честь, посетив его. Dixi[23].
Шут стукнул палкой об пол, все вскочили из-за стола. Бетгер с Немицем, призвав на помощь слугу, стали торопливо очищать стол. Растворили окна, хозяин послал за цветами. Чирнхаус, хорошо знакомый с расположением дома, отворил потайную дверцу и спустился в лабораторию, чтобы скрыться там от короля. Остальные разбежались кто куда через боковые выходы, зная, что король пойдет по тайной галерее; остались только Бетгер, Немиц и князь.
Спешно навели порядок, пол устлали цветами, Бетгер с букетом цветущих померанцевых веток встал у порога.
Когда появилась графиня во всем сиянии своей красоты, узник опустился на колени.
– Богов принимают коленопреклоненными, – произнес он, – а в дар им приносят фимиам и цветы!
Внесли свет, он рассеял вечерний сумрак.
Приняв с улыбкой из рук хозяина букет, Козель учтиво поблагодарила его и с любопытством огляделась, удивляясь, что не видит здесь никаких следов «великого дела».
Король, вошедший вслед за графиней, тут же разрешил ее недоумение.
– Но я хочу быть там, где в поте лица и с молитвой на устах свершается великая тайна.
– Графиня, – возразил Бетгер, – божеству не следует спускаться в преисподнюю, там, внизу, очень страшно, испарения там вредные и вид удручающий.
– Но женское любопытство, – вздохнула Козель и посмотрела на Августа.
Август взглянул, в свою очередь, на Фюрстенберга, князь пожал плечами.
– Графиня не привыкла ходить по таким узким и темным лестницам, – промолвил он.
Анна решительно повернулась к Бетгеру:
– Боги приказывают, ведите нас.
Она
Я сказал
