который сейчас существует лишь потенциально; его природу мы можем пока лишь смутно улавливать» (Letters, 73). Этот тезис есть сумма размышлений над реальными обстоятельствами (война и сопутствующее ей зло) и абстрактными материями (единство, гармония, Мировая Душа и пр.), что свидетельствует об особом таланте писателя – таланте видеть в частном общее и сводить эти противоположности в едином пространстве текста.
А между тем, с мая месяца 1915 г. налеты дирижаблей на Лондон стали регулярными. Воздушные атаки неизменно случались в хорошую погоду и в безоблачные ночи (пилоты ориентировались по Темзе, блестевшей в лунном свете). Слово «цеппелин» вошло в повседневный обиход. О том, с какой выдержкой и чувством юмора Хаксли относился к происходящему кошмару, свидетельствует, например, письмо к Наоми Холдейн. Он сообщает, что его брата Джерваса отправили «к чертям», очевидно, в пункт сбора перед отправкой на фронт. «Полагаю, он уже договорился о том, чтобы его периодически возвращали сюда подлечиться от сенной лихорадки» (Letters, 74). Письмо заканчивается следующим остроумным пассажем: «Ты слышала очаровательную историю о напечатанной молитве, обнаруженной у пленного немца? Начинается так: «“Господи! Ты, который правит в небесах над серафимами, херувимами и цеппелинами…” Прелестно» (Letters, 74)[24].
8 сентября 1915 г. цеппелин – гигантская сигара – пролетев над собором Св. Павла, сбросил трехтонную бомбу, самый разрушительный снаряд того времени, на финансовый центр Британии[25]. Как же Хаксли отреагировал на эту бомбардировку? Его сентябрьское письмо, на первый взгляд, целиком посвящено литературе – свежим романам и рецензиям в прессе. В нем ничего не говорится об ужасающей реальности войны, о бомбах, падающих на города. Послание завершает шутка на тему плохой погоды, преподнесенная в качестве пародии на все еще модного Метерлинка:
Дождь все не кончается. Льет день за днем, очень напоминает сцену из Метерлинка.
ПЕРВЫЙ ПАРАЛИТИК. Ох, ох. Льет дождь. Наверное, сыро.
ВТОРОЙ ПАРАЛИТИК. Но как же мрачно. Нет ни огонька. Очень тоскливо.
ТРЕТИЙ ПАРАЛИТИК. Вы забыли, что я еще и слепой. Я не вижу, насколько все мрачно. Зато мне что-то слышится. Я уверен, что я слышу какие-то звуки. Это цеппелин. Наверное, что-то случится.
ТРИ ПАРАЛИТИКА ВМЕСТЕ. Ох, ох. Мы не можем пошевелиться. Как же тоскливо. И конечно, очень досадно. Как это нас раздражает. Да, нас это раздражает.
ЧЕТВЕРТЫЙ ПАРАЛИТИК, к тому же слепоглухонемой, пребывает в полном счастье. Свет постепенно меркнет еще больше. Проходит день за днем. Дождь все не кончается. В итоге так ничего и не происходит. Очень тоскливо (Letters, 77).
В октябре 1915 г. Олдос отправляет своему старшему брату Джулиану очередное остроумное послание, жалуясь, что тот совсем не утруждает себя перепиской. Младший брат обещает поступить симметрично – подобно «дражайшим бошам с их цеппами», которые в ответ на каждую бомбу,
“О Gott, Du, Der über Seraphinen, Cherubinen und Zeppelinen im höchsten Himmel thronst..”
См.: Castle I. London 1914-17: The Zeppelin Menace. Oxford: Osprey Publishing, 2008.
