на сегодня хватит, – сказал я.
– Что это было?
– Черный марлин, – говорю.
– Как это случилось?
– А вы сами рассудите, – ответил я ему. – Кстати, катушка обошлась мне в двести пятьдесят долларов. Теперь такая стоит больше. Удилище я купил за сорок пять. И еще почти шестьсот метров лесы-«тридцатишестерки».
И тут наш Эдди хлопает его по спине.
– Мистер Джонсон, – говорит он, – вам и впрямь не везет. Знаете, я такого в жизни не видал.
– Помолчал бы, пьянчужка, – говорю ему.
– Ей-ей, мистер Джонсон, – продолжает Эдди, – редчайший случай.
– А если б он меня потащил? – спрашивает Джонсон. – Что тогда?
– Вы же сами хотели повоевать? – отвечаю. Очень мне было досадно.
– Он какой-то слишком большой, – говорит Джонсон. – С таким намучаешься.
– Слушайте, – говорю я. – Рыба таких габаритов вас бы попросту убила.
– Но другие же ловят?
– Ловят те, кто умеет и знает. Только не воображайте, что им это запросто дается.
– А я видел снимок девушки, которая сама такого поймала.
– Знаю я тот случай, – говорю. – Но там марлин целиком заглотил наживку; он всплыл да издох. Нет, я говорю о той ловле, когда им крючок в рот впивается.
– Ну знаете, – говорит Джонсон, – все-таки они слишком крупные. И зачем только люди этим занимаются, если нет удовольствия?
– Во-во, мистер Джонсон, – кивнул Эдди. – Прямо, можно сказать, в глаз угодили, а не в бровь. Действительно, когда без удовольствия, то зачем?
Меня до сих пор колотило от зрелища той рыбины, а заодно и подташнивало при мысли о потерянных снастях, и выслушивать все это я не мог. Велел негру вести лодку к Морро, а этим двоим вообще ничего не сказал. Там они и сидели: Эдди с бутылкой пива на одном стуле, на другом – Джонсон.
– Шкипер, – говорит он мне спустя некоторое время, – а сделайте мне виски с содовой.
Я ему сделал стакан – молча, – а потом налил и себе, но уже неразбавленного. В голове вертелось, что этот Джонсон почти месяц выходит на рыбную ловлю, наконец цепляет рыбу, за которой истый рыбак год гоняется, рыбу эту теряет, заодно губит мои самые серьезные снасти, в целом ведет себя как олух, а теперь, видите ли, сидит, весь из себя довольный, освежается пивом на пару с местным забулдыгой.
Когда мы вошли в док и негр выжидающе замер на палубе, я сказал:
– Как насчет завтра?
– Вот уж не думаю, – сказал Джонсон. – Такой рыбалкой я сыт по горло.
– Негру заплатить не желаете?
– И сколько я ему должен?
– Доллар. Если хотите, можете дать на чай.
Вот Джонсон и дал негру доллар плюс пару монет по двадцать кубинских сентаво.
– Это зачем? – спрашивает
