style="font-size:15px;"> – Пили чай с пирожными.
– Ну хорошо.
Володя сел в глубокое кресло. Мама с отцом продолжали разговаривать.
– Зря он так, – задумчиво сказал отец.
– А как надо? Ты что, боишься их?
– В какой-то мере, – серьезно сказал отец, – и на месте Микаэля я бы поостерегся.
– Но он совершенно прав! – возмущенно сказала мама, – какие собрания? Какие комитеты? Он правильно разогнал эту компанию, правильно пошел к руководству…
– Как бы ему это не аукнулось, Соня.
Володя прислушался.
– Папа, мама, что-то случилось? Вы о Нильсоне?
– О Нильсоне, – рассеянно сказал отец, – ничего не случилось.
– На заводе у папы рабочие устроили собрание, а Нильсон отправил их работать, пригрозив доложить начальству. Они не послушались, и он рассказал директору.
– И правильно, – сказал Володя.
Отец встал:
– Ладно, мои дорогие, я пойду поработаю.
Володя проводил его взглядом, потом встал и подошел к столику:
– Мамочка, можно мне кофе?
– Можно, конечно. Принеси чашку, я тебе налью. Не знала, что ты любишь кофе!
С полной чашкой Володя сел в кресло, где только что сидел отец:
– Мамочка, похож я на папу?
Мама пригляделась:
– Даже не знаю… Ты ни на кого из нас не похож, Володя, даже не знаю, почему… Глаза голубые…
Володя улыбнулся и отпил из чашки.
– Ну что, в гимназию скоро? – сказала мама сочувственно.
– Да… Не хочется!
– Как же не хочется, Володя. Ну да ладно. Ты отдохнул за каникулы?
– Да, конечно. Весело было… Мамочка, почему папа тревожится?
Мама пожала плечами:
– Папа говорит, что время сейчас непростое.
Нина в это время весело рассказывала отцу:
– Ты, папа, зачем ему эту игру подарил? Он в нее все время играть хочет, а я не понимаю ничего! Фишки, карточки!
Арсений Васильевич улыбнулся:
– Ну, уж как-нибудь.
– Ты где был, папа?
– Да к приятелю заходил.
– Опять про скучное говорили?
– Про скучное?
– Как вчера! Что будет, что будет…
– Да правда тревожно, Ниночка…. Не люблю я перемен!
– Давай чай пить? – перебила Нина.
– Давай, – согласился Арсений Васильевич.
На душе у него было неспокойно. В политике Арсений Васильевич не понимал ровным счетом ничего, но, как любой коммерсант, чувствовал какую-то опасность.
И оказался прав.
23
Утром Володя проснулся от встревоженных голосов. Дуняша громко говорила в коридоре:
– И вот, Софья Моисеевна, нету хлеба. Очереди уже с утра! Я уж все обегала, нигде нету.
