больше, чем похищение вина. – За такое расстреливать надо!
– Расстреливать, наверное, не обязательно. Вы ведь знаете, канадцы – добровольцы. Мы должны быть им благодарны. И я благодарен.
– Ах, Джордж. Вам можно бы и рассердиться иногда.
– Можно?
Его расфокусированный взгляд скользнул по ней с немой тоской.
– Не думаю, что это был злой умысел, – сказала Китти. – Они как дети: не ведают, что творят. Но вы ведь в любом случае получите компенсацию, правда же?
– Надеюсь, хоть что-то заплатят. Китти, вы не уделите мне минутку?
– Не сейчас, Джордж, – ответила она. – Я и так опаздываю.
Легко коснувшись его руки и смягчив отказ улыбкой, Китти сбежала в холл по главной лестнице. Луиза уже ждала ее в сшитой на заказ портным ее отца старомодной форме корпуса медсестер, розовой с голубым; ремень был застегнут на левую сторону, как в йоменских полках. Китти вскинула брови.
– Пошли они куда подальше, – рассмеялась Луиза. – Если я и вечером обязана носить форму, то я выберу ту, что мне хотя бы, черт возьми, идет.
И Китти, и Луиза пошли добровольцами в корпус медсестер, который котировался куда выше, чем Вспомогательный женский корпус, где служили повара, секретари, телефонистки и официантки. Познакомились девушки в тренировочном лагере в Стренселле.
– Пусть мной командуют лесбиянки в мужских шляпах, плевать, – говорила Луиза, – главное, что они одного со мной сословия.
Но через два года заносчивых медсестер объединили со Вспомогательным корпусом, который мало того что не соответствовал Луизиным сословным представлениям, так еще и форма у него была не самая удобная и элегантная.
Дождь наконец-то кончился. На узком пятачке мокрой травы между дорогой и дверями паба уже толклись несколько солдат из полка Камеронских горцев Канады, из бара доносились взрывы хохота и веселые голоса.
– Милые, не ходили бы вы туда! – крикнул им один из солдат.
– Снаружи не больно выпьешь, – отбрила Луиза.
Бар заполонила разномастная компания солдат из Королевского и Камеронского полков. Парни стучали по столам, издавая одобрительные выкрики. На столе танцевал солдат из Мон-Руаяльского фузилерного полка.
– Гастон![3] Гастон! Гастон! – скандировала публика. – Снимай! Снимай! Снимай!
Солдат – долговязый франкоканадец с резкими чертами покрытого темной щетиной лица – изображал стриптиз. Оставаясь полностью одетым, он мастерски показывал раздевающуюся девицу.
Китти и Луиза застыли как завороженные.
– Браво, Марко! – орали его товарищи. – Baisez-moi,[4] Марко! Allez Van Doo![5]
Солдат соблазнительно извивался, осторожно и медленно стягивая с ноги невидимый чулок. Теперь на нем как бы остались лишь бюстгальтер и трусики, иллюзию которых создавали ладони,
Прозвище франкоканадцев.
Поцелуй меня (
Давай, Ван-до! (Так называли солдат 22-го пехотного Королевского батальона англоязычные канадцы, от
