обстановку: почтовая повозка с пассажирами и багажом и конный почтальон.
– Ваше благородие, – обратился сержант Микуров к Левицкому, – Дозвольте, нам с Пылёвым через лес выехать им наперерез и взять почтальона, чтоб наверняка не сбежал. А Вы с капитаном и драгунами их на коляске возьмёте.
– Дело говоришь, – согласился поручик, – Действуйте!
Появление на дороге вооружённых офицеров, настроенных агрессивно, было для дипломатов полной неожиданностью. Не успели они возмутиться тем фактом, что их почтальона грубо стащили с лошади на землю, как в них самих упёрлись дула пистолетов. И Кютлер на французском, а затем на немецком чётко высказал им следующую фразу:
– Вы арестованы, господа, именем Ея императорского величества государыни-императрицы всероссийской Анны Иоанновны. Вы имеете право сдаться или умереть!
Под напором силы Синклер и Гутерье были вынуждены сдать оружие и подчиниться.
Капитан приказал вытащить из коляски багаж, взломал замок на дорожном сундуке и принялся шарить в вещах.
– Что Вы ищите, сударь? – заносчиво осведомился шведский майор, стараясь сохранять присутствие духа, – Я мог бы оказать Вам помощь, если бы Вы спросили…
– Обойдусь!
Кютлер, вытряхнув содержимое сундука на дорогу, вскрыл ножом дно и вынул на свет божий оба конверта. Бесцеремонно сорвал печати и углубился в чтение.
Синклер заметно сник, понимая, что провалил задание.
Удостоверившись в том, что нашёл достаточно доказательств, капитан Кютлер велел вознице разворачивать коляску с арестантами и двигаться на запад к саксонской границе. Драгуны выстроились конвоем, взяв повозку в кольцо. И процессия тронулась в путь.
Саксония
– Куда вы нас везёте? – не выдержал Синклер.
– Вы не в том положении, сударь, чтоб задавать вопросы, – холодно отрезал Кютлер.
Но майор, видимо, уже переборол страх поражения, и теперь его обуяла бравада:
– Но, если мы арестованы, как Вы изволили сообщить, именем Российской императрицы, то почему Вы не везёте нас в Россию? Почему мы движемся в обратную сторону? Я требую, чтобы меня доставили в Петербург, где я смогу подать жалобу в шведское посольство.
Кютлер дал знак извозчику остановиться. И приблизившись к коляске, точно коршун навис над арестованным майором:
– Я бы советовал Вам помолиться, сударь.
– Вы, что же, угрожаете мне смертельной расправой?
– Да, если Вы не сообщите мне подробностей переговоров с Портой.
– Каких именно подробностей Вы ещё желаете? – раздражался Синклер. Жаркое июньское солнце припекло ему голову, и он был крайне раздосадован на себя и на кичливого капитана, что обращается с ним столь высокомерно, будто с низшим по званию.
– Когда
