Не знаю.
Мы повернули и двинулись в обратном направлении.
– Так ты нам поможешь?
Я подумал, что не каждый возьмется за такую причуду, но никакого преступления в анализе не видел. В конце концов, кто их знает. Может, отец действительно не Йоханнес. Может, от меня что-то скрыли.
– Помогу, раз нужно, не так это и сложно. В моей клинике такого не делают, но что-нибудь придумаю, у моих родителей куча связей в медицине.
– Здорово! – Мария очень обрадовалась. – Мы взамен тоже можем чем-нибудь помочь. У родителей Йоханнеса тоже разные связи, да и у самого Йоханнеса. И даже у меня немного.
У меня в голове вдруг шевельнулась застарелая мысль, сопровождаемая эхом недавнего радиосообщения. Я было схватил ее в надежде задавить, но она выскользнула, пробралась извилистыми путями к горлу, и вот я уже произнес:
– У вас нет, скажем… Знакомых в здешней полиции?
Мария посмотрела на меня очень внимательным взглядом.
– Смотря что ты натворил, – серьезно сказала она.
– Ничего, – заверил я. – Когда я был маленьким, пропал мой одноклассник. До сих пор не могу отойти и хотел бы выяснить, что с ним случилось.
Я был уверен, что Мария, со своими странными взглядами на мир, не станет задавать лишних вопросов, и оказался прав. Она спросила только, в каком году это случилось, и пообещала сделать все возможное.
Мы еще долго гуляли по берегу, потом сидели у разведенного костра, ели и пили, разговаривали – и долго молчали. С Марией и Йоханнесом это было на удивление приятно. Кажется, один я чувствовал себя немного неловко: старался не смотреть на Марию и, конечно, постоянно бросал на нее взгляд. Мне хотелось вытянуть из ее головы весь туман и выпить его, чтобы хотя бы на мгновение стать тенью Йоханнеса. Или, на худой конец, увидеть, что случилось с этими двумя на самом деле. Мне казалось, за их тесной связью кроется какая-то тайна…
Время, проведенное у моря, подействовало на меня бодряще. Мэт на следующее утро тоже чувствовал себя как нельзя лучше. Мы сошлись во мнении, что Мария и Йоханнес очень славные, и делать такие вылазки нужно почаще.
Через несколько дней мне позвонила Мария. Я ответил с замиранием сердца, но она тоном следователя уточнила примерное время исчезновения Луки, его имя, фамилию, школу и приблизительный домашний адрес, после чего отключилась, не попрощавшись. Следующим вечером мне прозвонился некий Семен. Натужно откашлявшись, он сказал прокуренным голосом, что готов обсудить мое дело в следующий вторник, если мне удобно. Я впал в ступор и лишь насилу сообразил, что этот звонок – результат трудов Марии. Мы договорились о встрече.
Отложив мобильник, я ощутил укол совести. Мы с Мэтом после морской прогулки чудесно проводили время, ни дать ни взять парочка школьных друзей – или, смешно, молодоженов, – что немало помогало мне отгонять мысли о Марии,
