Никсон отпустил врага продемонстрировав, что власть сменилась. А котя весь обессиленный, в кровище, но живой, чем-то булькая у себя внутри, лежал в моих ладонях. Мы помчались с ним домой. А сзади снова свара! Бывшие «соратники» набросились на главаря. Судьба!
Три дня котя лежал пластом… Три дня я поил его молоком и куриным бульоном. А когда на время оставлял его, занимаясь домашними делами, Никсон укладывался рядом и, облизывая тихонько, размалывал зубищами сгустки крови на его шерсти. Три дня котёнок был на грани… Кто сказал, что кошки и собаки вечные враги? Бросьте в него камень!
На четвёртый день, проводив Валентину на работу и вернувшись, я увидел… Ох, как жаль, что у меня тогда не было знакомого художника! Ну, не было! Никсон, почти не дыша и не шевелясь, лежал вытянув вперёд свои лапы. А в ложбинке его сложенных лап дремал… наш спасённый! Гамму чувств на морде моего пса описать одним словом? Не смешите меня! Там было всё: гордость, сознание исполненного долга, радость за оказанное ему доверие, готовность порвать любого, кто тронет эту спящую живую каплю, и не собачья нежность в глазах. К приезду Валентины, а прошло пять дней, они уже играли. Никсон обычно лежал закрыв морду лапами, а котя, вздыбив шерсть, подкрадывался к нему как-то боком, нападал и отскакивал. Умора!
Котёнок оказался яркой бело—рыжей масти. И пушистым. Очень. Даже наша ошибка в определении его пола и та доставила несколько приятных и весёлых минут. Мы посчитали, что это кошечка. И дали соответствующее имя. Алиса. Но, когда высветился наш промах, было уже поздно. ОН привык. Пришлось срочно убирать одну букву. И Алиса стала Алисом. По отчеству Алисович. И по фамилии Никсон. Вот так! С тех пор мой пёс вообще перестал обращать внимание на котов и кошек. Пусть шипят, гнут спины… только не на Алиса! В противном случае – кто не спрятался я не виноват! Вот с этой ноты и начнём повествование про их общего врага. Под раздачу попадает молодой, но уже здоровый кот.
Откуда он пришёл в наш переулок неизвестно. Наглый донельзя. Какой-то, как говорят в народе, серо-буро-малиновой масти с продрисью. Мелким шавкам не было от него пощады. Коты и кошки в округе приняли смиренно его превосходительство. Но… и зачем ему надо было отбирать у Алиса воробья, первую его настоящую охотничью добычу? Тем более удачливый охотник тогда имел меньшую весовую категорию. Не спорю, где-нибудь, когда-нибудь эта атака агрессора и принесла бы успех. Но здесь, у своего порога Алис, как последний защитник Ла-Рошели, стоял насмерть! Я уже было бросился к нему на помощь, но мимо пролетела чёрно-белая торпеда, попавшая без промаха в цель! Когда осело пылевое облако, то сравнивая с увиденным картину «Атака французов на Багратионовы флеши», можно было считать лубком, нарисованным неизвестным народным живописцем в неизвестной деревне. Агрессор с поломанным по серёдке хвостом, которому уже никогда не стоять в боевой
