тридцать пять, скорее чуть больше, и пышные формы производили впечатление.
– И, наконец, очаровательная Чарити[2] Адам! – широким жестом Блейр представил стоящую перед ним девушку.
– О, я всегда считал, что в каждой блондинке проявляется милосердие Евы, – произнес я, любуясь девчонкой.
Чарити хихикнула.
– Продолжаем репетицию, Николас? – спросила она.
– Гости – это отличный предлог отложить дела, – пророкотал актер.
Чарити Адам явно относилась к искусству со всем пылом молодости. Я не спускал с нее глаз. Светлые волосы подстрижены по-итальянски, как это прозвали несколько лет назад, когда это вошло в моду и нуждалось в приличном названии, – то есть грубо обкромсаны, но на ней это смотрелось красиво. Темный облегающий свитер и черные узкие брюки подчеркивали совершенство ее славной фигурки. Мне показалось, что она без лифчика, но ее грудь крепка и не нуждается пока в нем. Широкий пояс с блестками охватывал невероятно тонкую талию. Стройные длинные ноги завершали картину.
– Счастлив с вами познакомиться, – внезапно произнес Николас. – Не подозревал, что у моего сына есть друг.
Обри нервно хихикнул.
– Мы подружились в Палм-спринг, папа. Там я в последний раз проводил отпуск, помнишь?
– Нет, – резко бросил Николас. – Твоя жизнь – сплошной отпуск.
– Не надо сейчас устраивать сцен, Никки! – капризно попросила миссис Блейр. – Не расстраивай наших друзей.
Брови Николаса приподнялись.
– Вас легко расстроить, Дэниел?
– Конечно, – подыграл я. – Нервишки плохие. Даже врач перестал задавать мне вопросы, боясь нервного припадка.
Вернон Клайд поднялся со скамьи.
– Если на сегодня все, почему бы не пойти куда-нибудь выпить? – поинтересовался он.
– Замечательная идея, – подхватил Николас. – В этой студии не выветривается запах смерти. Мне необходим напиток покрепче, чтобы перебить его!
– «С непокрытым лицом лежал он в гробу», – нараспев произнесла Чарити.
Блейр пожал плечами.
– Гамлет подождет в этом склепе до завтра.
Девушка помрачнела.
– Как вы можете так говорить, Николас! Мы должны все время жить этим. Это нужно чувствовать вот здесь! – Она приложила руку к сердцу.
– Дорогая, – Лоис Ли выглядела смущенной, – такой жест способен растревожить мужчину, будьте осторожней!
Николас повернулся ко мне.
– Чарити – поклонница Станиславского, – объяснил он. – Знаете, Дэниел, главное – метод. Бедный Шекспир! Слава богу, он не дожил до того дня, когда его пьесы подвергли методам!
– У меня устали ноги, – с горечью сказал Клайд. – Давайте выпьем где-нибудь поблизости.
– Пойдемте все же к нам, – пригласил Николас.
– Без меня, дорогой. – Лоис Ли покачала
