style="font-size:15px;"> Мервар-ханум пробормотала что-то и безразлично крикнула в переднюю:
– Слышал, Халиль? говорят, Лейла приехала…
Халиль не сразу нашёлся, что сказать. В голосе жены он уловил что-то настораживающее. Ни словом, ни звуком не хотел он выдать, как взволновала его эта новость. Но увы!.. Видно, как бы ни привык человек утаивать в себе что-то, скрывать и обманывать, однажды, в какую-то минуту жизни он вдруг теряет выдержку и самообладание. Такая минута наступила сейчас для Халиля… Но он чувствовал, что молчать для него ещё опаснее, и нарочито равнодушно обронил:
– Да? – и тут же прошёл в кабинет с деловито-холодным видом человека, который занят по горло.
…Бросил туго набитый портфель на стул, заходил взад-вперёд, потом сел за стол и стиснул голову кулаками… Лейла приехала… Лейла приехала… Лейла, Лейла!! О Боже, почему это неожиданное известие, это незначительное само по себе событие вдруг так потрясло его, перевернуло ему всю душу, точно каменная глыба упала в тихую заводь?! Ведь она для него давно забыта – отрезанный ломоть. Идёт же без неё жизнь – так прожил бы и до смерти, чёрт побери!.. А она вернулась… Зачем, ради чего? Уж конечно, не ради него, Халиля Ишмаева. Для Лейлы сейчас Халиля нет: исчез давным-давно, испарился без следа, как дым. А вернулась – так побудет и уедет. О нём и не справится… И пути их даже случайно не скрестятся, да и не должны. А раз так, то напяль-ка ты, брат, поглубже на глаза свою зелёную шляпу и ходи своей дорожкой, не подымая глаз!
И день прошёл после этого известия, и два, и три дня… А заведующий кафедрой Халиль Ишмаев по-прежнему идёт в институт, в тысячу первый раз читает в притихшей аудитории лекцию дремотно склонившим головы студентам, заходит ещё куда-то, что-то делает и устало тащится с тяжёлым портфелем домой. Ест, что приготовит ему Мервар-ханум, пьёт чай, с притворной внимательностью выслушивает какие-то её жалобы. Затем безразлично просматривает газеты… Всё делается лишь по привычке, помимо воли.
И что бы Халиль ни делал, новость, точно капель, так и капала равномерно и беспрестанно в какую-то точку его мозга: «Лейла приехала!», «Лейла приехала!», «Приехала!», «Приехала!» По правде говоря, это… это, друзья мои, надо понимать! Как, по-вашему, должен поступить человек, если вдруг вернётся – точно с неба снизойдёт – его первая, его самая чистая святая любовь, жестоко оборванная на первых же встречах, на первых признаниях?.. Поймите, речь идёт не о куске бревна, а о живом человеке. Речь идёт, наконец, о человеке в годах и с именем, с положением в обществе… В самом деле, какую выдержку, какое хладнокровие должен он проявить, чтобы не нарушить драгоценное спокойствие, которое обрёл ценой многолетних трудов? В каких рамках следует ему держаться, чтобы избегнуть гнева и проклятий Мервар-ханум, с которой он столько лет живёт, скрепя сердце и мучаясь?
Двадцать семь лет тому назад, оканчивая педагогический институт, Халиль сдружился с покойным братом доктора Максуда Узбекова – Мисбахом. Они жили на улице Чехова. Наведываясь к Мисбаху, Халиль заметил свояченицу доктора Узбекова, девушку лет шестнадцати-семнадцати. Увидел раз, другой, и как-то само
