этого мужчины удручало Жасент – лучше бы ехать одной. Ей не хотелось с ним разговаривать и обмениваться впечатлениями о происходящем за окном.
– Я из Сен-Жерома, – тем не менее продолжал незнакомец. – Летом 1926 года наводнения разрушили самый большой лес вязов в Северной Америке. Я плакал, мадемуазель, да, плакал, глядя на эти прекрасные деревья, которые десятки лет мужественно боролись со всеми превратностями природы, а теперь были принесены в жертву ради сумасшедших прибылей компаний. И только для чего? Чтобы обеспечить электричеством новые заводы для развития экономики в регионе! Но ведь наши отцы и деды обходились как-то без всех этих современных изобретений, лампочек, уличного освещения… Они работали на земле, плодородной земле, которая кормила страну.
– Я знаю, мсье. Мне жаль, но я хотела бы собраться с мыслями – сегодня я потеряла родную сестру.
– О, мадемуазель, простите меня! Примите мои соболезнования!
– Спасибо, мсье.
Жасент закрыла глаза, повернувшись к окну автомобиля и приняв позу человека, который хотел бы, чтобы его оставили в покое: ощущение, которое, как она искренне думала, ей никогда не придется испытывать. «Кто убил Эмму – Пьер или я?» – спрашивала она себя.
Этот мучительный вопрос вновь разбередил ее открывшуюся душевную рану. И как бы из тумана выплывало озаренное ясным взглядом лицо, лицо, которое она никогда не сможет забыть.
«Пьер, если это ты, я буду ненавидеть тебя до последнего своего вздоха», – поклялась Жасент.
Глава 2
Разногласия
До Ривербенда, промышленного пригорода Альмы на острове Малинь, Жасент пришлось ехать два часа.
«А я-то была уверена, что никогда сюда не вернусь!» – подумала она.
Оставшийся путь ей пришлось пройти пешком, что помогло немного успокоиться и прийти в себя. И все же, когда она с мертвенно-бледным лицом остановилась у крыльца нового здания, ничем не отличающегося от десятков других таких же домов в округе, на сердце у нее было тяжело. Она не была уверена, что по субботам у Пьера выходной.
Дрожа, она подняла воротник своего бежевого плаща, поправила фетровую шляпку с опущенными полями, из которых выбилась прядь непокорных огненных волос, и сложила помятый от ветра зонтик. Жасент как раз собиралась подняться по ступенькам и постучать в дверь, как та сама открылась перед ней.
– Жасент? Вот так сюрприз!
Пьер Дебьен улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой.
– Заходи скорее, не стой под дождем!
– Я не переступлю порог твоего дома.
Голос ее был ледяным.
– Тогда хотя бы спрячься под навес.
Мужчина больше ничего не добавил, ошарашенный как самим визитом Жасент, так и ее агрессивным тоном.
Жасент согласилась подняться на небольшую крытую террасу. Она не решалась
