что уезжали, были презираемы советским народом, а те, что оставались, лишались должностей, мест работы и доверия. Еще бы, если уезжают одни, могут уехать и другие, поэтому лучше принять превентивные меры заранее, а то, не дай бог, обвинят, что пригрели предателей. По приезду в Соединенные Штаты тех советских евреев встречали как мучеников системы. И действительно, оставив свои привычные, обжитые места, они ехали в неизвестность, где не знали, найдется ли им место под солнцем. Они вошли в мир, где небольшая временная государственная помощь, талоны на бесплатные продукты и маленькая (не коммунальная, но платная!) квартирка – то, что они получили сразу по приезду – отнюдь не считались верхом материального благополучия, как это было бы в их бывшей стране. Надо признать, что эти люди, уехав первыми, были более решительны. Те письма, что оставшиеся в Союзе друзья и родственники получали с оказией (напрямую нельзя, рискуешь потерять все) от уехавших, рисовали полусказочный, а к началу восьмидесятых годов уже недоступный мир изобилия, где, тем не менее, живется трудно из-за боязни потерять все с потерей работы.
Эта ситуация изменилась с горбачевской перестройкой, а потом и с падением Союза, когда вместе с появлением первых свобод и прав граждан исчезли или стали недоступны продукты первой небходимости. Тогда пришла очередь менее решительных евреев, а вместе с ней и новой суб-волны эмиграции девяностых. За 10–12 лет несколько сот тысяч новых иммигрантов прибыло из России и других постсоветских республик.
Большая волна эмиграции в девяностых годах, перестройка и политические катаклизмы конца прошлого века способствовали тому, что еврейский вопрос в России стал менее острым; его сменили проблемы других межэтнических отношений. По данным российской переписи 2002 года, число оставшихся в России евреев насчитывает 265 тыс. Человек. Гибель миллионов в Холокосте и эмиграция уменьшила их число в восемнадцать раз! Такого малого числа евреев в России не было за все двести лет совместного сосуществования этих народов. К концу девяностых этот людской поток начал уменьшаться, и к нулевым практически истощился – те, кто хотел, уже покинули Россию.
Конечно, это было главным решением за всю жизнь – начать все снова, с чистого листа. Для некоторых это было легкое, для других трудное решение. Несмотря на «пятый пункт», многие в России имели интересную работу в науке или искусстве, других креативных областях. Все это предстояло бросить и уехать в неизвестность. Прохождение через трудности приспособления к новой культуре, поиски неизвестно какой работы, выживание и становление – все это еще предстояло пройти. Новые иммигранты столкнулись с большими и малыми трудностями, прежде чем жизнь и работа в новой стране стала стабильной, будь то Америка, Израиль, Австралия, Канада или Германия. Если кто-то преуспел или потерпел неудачу, то это был успех или провал в, прежде всего, приобщении к новой культуре, а уж потом шел материальный фактор. В новой непривычной социальной среде каждый видит то, что ему хочется видеть.
