Вот все собираюсь напиться и повеситься, но как напьюсь – забываю. Если вспомню, то обязательно попробую!
– А еще можно пузырек воздуха в вену загнать, – поддержала разговор Юна, – и тогда разрыв сердца обеспечен.
– А можно разогреть на сковородке удобрение с фосфором – тоже мало не покажется, – встрял в разговор Дон. – Тут главное, чтоб не откачали, а то инвалидом останешься, и еще вытяжку закрыть, а то весь стояк с собой на тот свет заберешь…
– А я как-то травилась, – заявила Ольга. – Выпила упаковок пять каких-то таблеток, легла, жду, когда умирать буду… А меня тошнит прям жуть! А вены я еще не резала…
– Руле-ез… – негромко протянул Бриг, – значит, здесь одни суицидники собрались. Так какого хрена вы здесь сидите, штаны протираете и треплетесь об этом?! – внезапно закричал он на них, – мы же на крыше, на девятом этаже! Хотите с собой покончить?! Так давайте! Прыгайте вниз, чего сидите? Вперед! Раз! Два! Три!
…Он бушевал долго. Потом так же внезапно, как вспылил, успокоился, закурил, ушел от компании к самому краю крыши. За ним не пошел никто: притихшие, подавленные, они побоялись его трогать.
Юна задумчиво перебирала гитарные струны. «Скучно», – подумала она. Народ подтянулся еще не весь, а те, кто успел подойти, сидели какие-то мрачные и задумчивые. Разговор, едва начавшись, увядал на глазах. И даже никто, как обычно, не просил Юну сбацать «что-нибудь такое эдакое» на гитарке. Может быть, это погода так действовала: с сопок тянуло дымом горящей где-то тайги, он заволок весь город. «Скучно», – снова подумала Юна. Такая обстановка была ей невыносима.
– Ну что, сообразим на портвишок? – рявкнула она вдруг так, что все подпрыгнули. На секунду это оживило обстановку, но тут же все снова сникли.
– Денег нет, – простонал Герман.
– Да когда они были? – возразила Юна и распорядилась. – Выгребайте мелочь из карманов!
Вскоре у Юны в горстях оказалась увесистая горка монет.
– Ну что, добровольцы есть? – поинтересовалась она, обводя взглядом апатичных приятелей. – Чп?
– Юночка, ты представляешь себе, это же надо встать, взять деньги, спуститься с девятого этажа, пересечь двор, зайти в магазин, отдать деньги, забрать выпивку, пересечь двор, подняться на девятый этаж… А если в магазине еще и очередь? Нет, я на такой подвиг не способен!
– Ну и черт с тобой! – искренне сказала Юна. – Ган! Ган, ты же меня любишь?
– Люблю безумно, но Юночка, зайка моя, у меня ноженьки не пляшут, рученьки не машут, сердце выпрыгивает, печень вываливается, и требуется ампутация позвоночника… Ты же не отправишь меня, такого больного, в бешеную даль?
– Отправлю! – пообещала Юна, вкладывая в эти слова несколько иной смысл. – Бриг, сходи, а?
– У меня стоит, ходить не могу, – лениво, с обезоруживающей откровенностью произнес он.
– Я пойду, – вдруг встал Дон.
– Я тоже, – вместе с ним поднялась тихая, незаметная Катя. С их уходом,
