и звонить. И, когда он распахнул дверь, что бы дать решительный отпор соседям на пороге стояла Ирка и бабуля, жившая этажом ниже. И они замерли, смотря друг другу в глаза под недовольный ропот бабули, а в следующее мгновение она бросилась к нему, повиснув на шее. Бабуля заохала, твердя что-то про бесстыдство, про мужа, а он уже нес Ирку на руках к себе домой. Он даже не понял когда ушли сослуживцы. Остались лишь он и плачущая Ирка. Она рыдала и, прижимаясь к нему, просила больше никуда не уезжать и обещала бросить мужа. Она больше никуда и не ушла. Они будто боготворили друг друга. Ирка развелась, но даже тут возникли проблемы. Вскоре у них появились ее родители, которые были от него не в восторге и требовали, что бы Ира оставила эту блажь и вернулась к мужу. Змеями шипели подруги твердя, что Леха грубый салдафон, который ничего не сможет ей дать, наиграется, бросит, а она останется ни с чем. Ирка пошла против всех. Леха добился перевода, и они переехали в другой город, где сыграли свадьбу. И все стало казаться таким простым, легким. У них появились общие друзья, знакомые. Ирка легко справилась с ролью офицерской жены, терпеливо перенося все тяготы. Даже друзья удивлялись как они могут обходится без ссор и скандалов. А еще через год у них родилась дочка. Его точная копия. Подходящий день настал по всем срокам, в первые январские дни. Роды застали Иру в гостях у их общих друзей, напугав всех, но родила сама, без лекарств, получив от акушера ярлык «достойной мамаши».
Леха, ставший счастливым папашкой, всё время родов стоял перед родильным домом, вдыхая морозный воздух. Он долго пританцовывал от нетерпения на месте в ожидании известия. Сжимая замерзший букет роз и пакет, полный фруктов. Ни то ни другое техничка передавать не спешила, строго наказав приходить утром и никак не раньше. Время было позднее, за полночь. Но вытерпеть до утра казалось невыполнимой задачей. Он до затекания шеи всматривался в заветное окно, не решаясь, побеспокоить, помешать звонком. Иру и тот комочек счастья, что она подарила ему в эту ночь. Потому можно было лишь молча бродить под окном и вздыхать. Сейчас покажет в окно. Вот уже сейчас.
За стёклом мелькнул заветный силуэт. Сердце ударило в грудь, защемило и застучало быстро-быстро. Уже перед рассветом, когда люди начали спешить на работу, в светлом окне, показался такой родной силуэт Иришки с драгоценным свертком. В тусклом предрассветном свете мало что можно было разглядеть, но Леха ощутил, что в районе солнечного сплетения образовалось маленькое персональное солнце и по телу пошла приятная волна. На лицо наползла глупая, добродушная улыбка.
– Я люблю тебя!!! – Неожиданно закричал он очень громко, поспешно прикрывая рот рукавом.
Она грозно погрозила пальчиком и скрылась глубине палаты прижимая к груди сверток. Тогда Леха впервые понял, что значит плакать от счастья.
Однажды, когда он поздно вернулся с учений, подходя к дому, был очень
